от Тома, держа в огромных черных руках поводья.
– А ты подержи-ка мушкетон, – сказал Эболи.
Прекрасно зная, какое удовольствие он доставляет мальчику, Эболи протянул страшное оружие. Хотя ствол мушкетона был короче руки Тома, он мог выпустить двойную порцию крупной дроби сразу из расширяющегося колоколом дула.
– Если на дороге нас попытается остановить разбойник, ты его накормишь хорошим зарядом, Клебе.
Том пребывал вне себя от такой чести и сидел между мужчинами, выпрямившись, мысленно молясь, чтобы ему подвернулся шанс воспользоваться тяжелым оружием, которое он положил на колени.
Эболи называл его «Клебе», что на языке африканских лесов означало «ястреб». Тома приводило в восторг такое прозвище. Эболи учил его языку лесов, «потому что, – объяснял он, – именно туда приведет тебя судьба. Так давным-давно предсказала мудрая и прекрасная женщина. Африка ждет тебя. Я, Эболи, должен подготовить тебя к тому дню, когда ты ступишь на ее землю впервые».
Эболи был принцем своего племени. Рисунок ритуальных шрамов, покрывавших его черное лицо завитками и бороздами, служил доказательством древней крови. Эболи прекрасно обращался с любым оружием, от африканских боевых палок до наилучших рапир из толедской стали. Теперь, когда двойняшки достигли правильного возраста, Хэл Кортни доверил Эболи задачу научить их искусству боя на мечах. Эболи тренировал и Хэла в таком же возрасте, и Уильяма тоже. И выковывал из каждого из них настоящего мастера. Том обходился с клинком с таким же природным умением, как и его отец и единокровный брат, но Эболи огорчало то, что Гай совсем не проявляет такого же пыла в обучении и не выказывает особых способностей.
Дориан как-то раз спросил:
– Как ты думаешь, сколько Эболи лет?
Том ответил с мудростью превосходящего возраста:
– Он даже старше отца! Должно быть, ему лет сто, не меньше.
На круглой, как пушечное ядро, голове Эболи не сохранилось ни единого волоска, ни единой седой пряди, выдающей его истинный возраст. И хотя морщины и шрамы смешивались на его лице, тело Эболи оставалось худощавым и мускулистым, а кожа на нем – гладкой и блестящей, как отполированный обсидиан.
Никто, даже сам Эболи, не знал, сколько ему лет. А истории, которые он рассказывал, зачаровывали даже сильнее, чем рассказы Большого Дэниела. Он говорил о гигантах и пигмеях; о лесах, наполненных невероятными зверями; об огромных обезьянах, которые способны разорвать человека пополам, как будто он какой-нибудь кузнечик; о существах с шеями настолько длинными, что они могут объедать листья с верхушек самых высоких деревьев; о пустынях, где алмазы величиной с яблоко блестят на солнце, как вода, и о горах из чистого золота…
– Когда-нибудь я отправлюсь туда, – пылко повторял Том, дослушав до конца очередную волшебную историю. – Ты поедешь со мной, Эболи?
– Да, Клебе. Однажды мы отправимся туда вместе, – обещал Эболи.
Но пока что карета подпрыгивала и поскрипывала