Андерсона явиться на «Серафим» и отужинать с ним и его пассажирами в каюте на корме. И с некоторым запозданием включил в компанию и своих сыновей, чтобы они помогли развлекать гостей, потому что мастер Уэлш предложил после ужина устроить музыкальный концерт. Уэлш мог играть на лютне, Гай – на лире, а Дориан, обладавший удивительным голосом, мог петь.
Хэл выставил на стол свой лучший кларет, и ужин получился шумным и веселым. Конечно, при таком количестве гостей в маленькой каюте рассесться оказалось нелегко, не говоря уже о том, чтобы как-то двигаться. И когда Хэл наконец призвал к тишине и попросил мастера Уэлша сыграть, немузыкальный Том оказался задвинутым в угол на каком-то табурете и скрытым от общих взглядов резной ширмой, которая отделяла дневную часть каюты от спального места его отца.
Уэлш и Гай начали с исполнения нескольких старых мелодий, включая «Зеленые рукава» и «Испанские леди», приведших в восторг всех, кроме Тома, который мучился отчаянной скукой и потому принялся вырезать кинжалом на деревянной раме ширмы, за которой сидел, свои инициалы.
– А теперь мы послушаем песню в исполнении мистрис Кэролайн Битти и мастера Дориана Кортни, – провозгласил Уэлш.
Кэролайн встала и с трудом пробралась сквозь аудиторию к тому концу каюты, где сидел Том. Она одарила его одним из своих ледяных взглядов, потом, наполовину отвернувшись от него, прислонилась боком к резной ширме, становясь лицом к Дориану, который пробрался к другому концу переборки.
Начали они с какой-то неизвестной Тому песни. Голос Кэролайн звучал чисто и нежно, хотя и слегка напряженно, а Дориан пел с естественной легкостью. Божественные звуки, исходившие из уст подобного ангелу мальчика, вызвали слезы на глазах слушателей.
К этому времени Том уже весь издергался, чувствуя потребность сбежать из жаркой каюты, вызывавшей клаустрофобию. Ему хотелось очутиться на палубе, под звездами, спрятаться за каким-нибудь из орудийных лафетов с Дэниелом, или Эболи, или с ними обоими и слушать истории о диких землях и таинственных океанах, ждавших их впереди.
Но он сидел в ловушке.
Потом он заметил, что, когда Кэролайн брала какую-нибудь высокую ноту, она приподнималась на цыпочки, и ее юбка открывала лодыжки и нижнюю часть икр. Скука Тома мгновенно испарилась. Ножки девочки, обтянутые темно-синими чулками, в нарядных туфельках выглядели чудесно; лодыжки плавной линией переходили в икры.
Том почти бессознательно вынул руку из кармана и потянулся к скульптурной лодыжке.
«Ты что, с ума сошел?» – тут же спросил он себя.
И с огромным усилием запретил себе касаться девушки.
«Она же поднимет жуткий шум, если я хоть пальцем до нее дотронусь».
Том виновато огляделся вокруг.
Кэролайн стояла прямо перед ним, так близко, что собой заслоняла его от взглядов всей компании. Том знал, что все взгляды устремлены на Дориана. И все равно колебался. Он уже начал отводить руку, чтобы понадежнее спрятать