не уродилась. Захотев теперь посмотреть в правую сторону, я, поднатужившись, попробовав раскрыть двери пошире. Но не сдвинул их с места. И только тут заметил, что они от давности лет вросли в землю. Тогда, подобрав живот, сам протиснулся через них. На меня гостеприимно дыхнуло сухой прохладой и печальной затемненной неторопливостью. На душе сделалось так, будто я действительно переступил порог времени, перенесясь лет на пятнадцать назад, в годы моей ранней юности. Здесь и в правой стороне все было так же, как в – родительском доме. У фасадной стены, накреняясь, стоял оборудованный под гнезда для кур несушек стеллаж, сколоченный из горбылей и фанеры. Рядом был вкопан в глиняный пол деревянный шест, похожий на телевизионную антенну. В дальнем темном углу была невысокая аккуратная куча, накрытая покрывалом и мешками из рогожи. В которую, перед тем как уехать поступать в университет, мы вместе с отцом снесли сложенные в фанерные посылочные ящики все мои школьные учебники. Так и не решившись выбрасывать их на мусорную свалку.
Сентиментально, словно и мне здесь тоже стало семнадцать лет, я походил по загаженному иссохшим куриным пометом полу. Нежно коснулся пальцами отваливающейся от стен штукатурки. Заглянул, томимый невинным любопытством, в куриные гнезда: не осталось ли в них яиц или скорлупы. Тихо постучал ногой по деревянному длинному корыту, из которого родители когда-то кормили замоченным комбикормом кур… Затем, загрустив вконец о невозвратно ушедшем для меня прошлом, мягко присел на корточки перед накрытой кучей школьных учебников. По которым учился распознавать глубинные взаимосвязи общественных и природных процессов. Осторожно, дабы не поднимать пыли, отвернул загаженный край покрывала. Вытащил наугад из первопопавшего ящика «Обществоведение». Раскрыл. Узнал сделанные на полях моим почерком пометки. И вспомнил, как воодушевленно штудировал эту книгу и как уверенно сдавал экзамены на аттестат зрелости. А затем и – вступительные экзамены в университет…
«А что если её бросить на крышу?» – Неожиданно и как-то по странному отчужденно подумалось мне. Однако сейчас же взорвавшаяся неоглядная душевная сила не дала мне времени решить это сознательно. Она едва ли не подбросила меня с места, стремительно поведя на стоящий в дверях наклонный световой столб. Протиснувшись через проем наружу, я резко зажмурился от прямых солнечных лучей. Но не остановился. А с закрытыми глазами расчетливо отошел от дверей на столько, чтобы стал виден шиферный склон. Повернувшись, решительно открыл глаза и с замахом бросил «Обществоведение» на крышу. Растрепавшаяся в полете книга, отчаянно махая заламывающимися картонками обложки, будто дряблыми крыльями, опустилась на шифер развернутой. Ссохшимися до хрупкости страницами вниз. И мигом превратилась в какой-то толстый и, похоже, тоже зачитанный до ветхости том. Испугавшись, что он рассыплется от удара о землю, я метнулся вперед, чтобы успеть поймать его в руки. И схватил-таки растопыренными пальцами за шершавую