черные гладкие волосы до плеч, жидкая бородка – так выглядел в то время Крамской. «Какие глаза! – восторгался Репин. – Не спрячешься, даром что маленькие и сидят глубоко во впалых орбитах; серые, светятся. Вот он остановился перед работой одного ученика. Какое серьезное лицо! Но голос приятный, задушевный, говорит с волнением… Ну и слушают же его! Даже работу побросали, стоят около, разинув рты, видно, что стараются запомнить каждое слово».
Остановившись перед работой Репина, Крамской заметил: «А, как хорошо! Прекрасно!» Потом поинтересовался: «Вы в первый раз здесь?» Затем он перешел к подробностям рисунка, отметил ошибки, дал Репину свой адрес и пригласил побывать у него.
Через несколько дней вечером Илья отправился на квартиру Крамского на Васильевском острове. Он позвонил, и ему ответили, что хозяина нет дома, но что через час он, вероятно, будет. Коротая время, Илья Ефимович бродил по бульвару Седьмой линии в надежде встретить Крамского, идущего домой. Потом он еще раз позвонил, но хозяина по-прежнему не было. Наконец, в третий раз его встретил Крамской и, улыбаясь, заметил: «А, знаю, знаю, вы приходили уже два раза. Это доказывает, что у вас есть характер – добиться своего».
Несмотря на позднее время, Крамской предложил Илье попить чаю и поговорить. За чаем он оживился, стал говорить о Христе. «Сначала я плохо понимал его, – признавался Репин. – Мне очень странным казался тон, которым он начал говорить о Христе: он говорил о нем, как о близком человеке. Но потом мне вдруг стала ясно и живо представляться эта глубокая драма на земле, эта действительная жизнь для других. «Да, да, конечно, – думал я, – ведь это было полное воплощение Бога на земле». И далее я был совершенно поражен этим живым воспроизведением душевной жизни Христа. И казалось, в жизнь свою я ничего интереснее этого не слыхал. Особенно искушение в пустыне».
Илья был глубоко потрясен беседой и долго оставался под впечатлением этого вечера. Он стал частым посетителем в доме Крамского. «Крамской бывал всегда так разнообразен и интересен в разговорах, что я часто уходил от него с головой, трещавшей от самых разнообразных вопросов, – вспоминал Илья Ефимович. – По вечерам он обыкновенно что-нибудь рисовал черным соусом: большею частью это были заказные портреты с фотографий».
Сдав осенью 1864 года вступительные экзамены, Репин поступил в Академию художеств. «Цепкость» молодого живописца, сумасшедшее трудолюбие и мечта о получении хорошего образования сделали его образцовым студентом. Первый год обучения Илья назвал «медовым годом счастья». За долгие годы мечтаний, стремлений, отчаяния он наконец попал в желанную среду, среду, в которой была возможность учиться, расти в духовном и профессиональном плане.
В середине шестидесятых годов XIX века академия была свободной, грязной, закоптелой, душной и тесной от разнородной толпы учащихся. В рисовальных классах нумерованных мест не хватало, ученики сидели даже на поленьях, кое-как положенных у самого пьедестала натурщика.
Однажды была задана тема: