а зачем вы терлись вчера возле дома? Мальчишку выслеживали?
– Так это вы на меня налетели?
– Ну! Подумал было, что дерево. Чуть нокаут не получил.
– Зато я получил. Видно, вы здорово торопились.
– А то! – просто согласился человек и сплюнул. – Вот что, – завел он снова, облегчив душу критикой этого захватывающего эпизода. – Золотце это – парнишка прям потрясный. Как заголосит! Я прям напугался – взрыв какой! Но не будем терять время. Оба мы охотимся за ним.
– Про что это вы?
– Давайте кончайте придуриваться-то! – Он сплюнул. Видимо, этим незатейливым способом он выражал всю гамму своих чувств. – Я же вас знаю!
– Тогда у вас есть преимущество. Хотя мне кажется, что и я вас видел прежде. Это ведь вы сидели в среду вечером в «Перьях»? Еще пели что-то такое про собаку?
– Точно. Я и пел.
– А откуда вы меня знаете?
– Ай, да кончай ты придуриваться, Сэм!
И в голосе у него мне послышалось невольное восхищение.
– Так кто я, по-вашему? – терпеливо спросил я.
– Ах, чтоб тебя! Но тебе меня не обдурить! Ловкач ты, Сэм Фишер, вот ты кто. Я тебя знаю.
Я онемел от удивления. Поистине, случается, славу тебе прямо навязывают.
– Я тебя, Сэм, правда, никогда не видал, – продолжал он. – Но знаю, это ты. И скажу тебе, каким манером докумекал. Во-первых, только ты да я знаем, что Золотце тут. Мои ребята ловко умыкнули его из Нью-Йорка. И я слыхал, ты прикатил сюда за ним. Я натыкаюсь на типа, который следит тут за мальчишкой. Так кто ж это выходит? Ты, Сэм, само собой. И говорит этот тип, как пижон-ученый, – и ты, Сэм, завсегда так говоришь. Так что кончай придуриваться, Сэм, и давай скорее к делу.
– Я имею удовольствие говорить с мистером Баком Макгиннисом? – осведомился я, уже уверенный, что он – не кто иной, как эта знаменитость.
– А то! Ни к чему, Сэм, играть со мной в прятки. Оба мы тут за одним.
– Минутку, – перебил я. – Может, вас удивит, но меня зовут Бернс и я учитель в этой школе.
Он восхищенно сплюнул.
– От даешь! – заорал он. – Все верно, Сэм, таким ты и должен прикинуться. Смекалистый парень! Прям внутрь втерся. Надо же!
Голос у него стал молящим.
– Слышь-ка, Сэм, ты уж не будь свиньей. Давай уж пятьдесят на пятьдесят в этом дельце. Ведь мы с ребятами за чертову сотню миль прикатили. Ни к чему нам из-за добычи свару затевать. Тут на нас на всех хватит. Старик Форд с лихвой выложит на каждого. Чего нам ссориться? Давай уж вместе копнем золотую жилу. Это ж не мелочь какая. Я б и приставать не стал, коли на двоих не хватило бы. – Так как я молчал, он продолжил: – Не по-честному, Сэм, пользоваться тем, что у тебя образование. Была бы честная борьба, и у нас обоих были бы равные шансы, я бы ничего не сказал. Но ты у нас грамотей и в дом втерся. Так что выходит не по-честному. Сэм, не будь сквалыгой! Не грабастай все! Пятьдесят на пятьдесят. Уговор? Идет?
– Не знаю. Спросите у Сэма. Спокойной ночи.
И, пройдя мимо него, я скорым шагом направился к воротам. Он потрусил следом, моля:
– Ну хоть