тоски, но такого не нашлось.
В отчаянии я вспомнил про прилежащее ядро, уже было приготовился его простимулировать, чтобы скорее забыться, простить себя, смириться со случившимся, пересмотреть все на другой, щадящий лад, адаптироваться к невозможному, но… Чувство вины оказалось куда сильнее страха перед страданием. Я заслужил это. И я не должен от этого убегать. Хоть раз. Всегда в своей жизни я старался убежать от проблем, а если они и казались неизбежными или они заключались во мне самом, я их старался попросту игнорировать. Разукрашивать. Заслонять их чем-то своим, ярким, вымышленным, лишь бы не видеть…
Но только не принимать такими, какие они есть. В этом была моя главная слабость, идущая прямиком из детства, сразу после того как…
Я дернулся, отлетев от окна, грубо выпнутый из собственных воспоминаний. Нельзя туда соваться, нельзя… запретил… ни под каким предлогом туда не заходить… скорее отвлечься… На пол полетела сушилка для столовых приборов. Вилки и ножи, будто привлекая к себе внимание, звонко запрыгали по паркету. Я не сразу обнаружил, что зачем-то с ожесточением тыкаю в кнопки на микроволновке. Пальцы будто не принадлежали мне и я, словно через грязное, толстое стекло наблюдал за тем, как рука сотрясает печку. В лопнувшие барабанные перепонки ворвался бесконечно далекий, слабый писк устройства. Вместе с тем, я ощутил в другой комнате какой-то подозрительный алиеноцептивный шорох.
Сориентировавшись, я понял, что это звук, исходящий от телевизора. Но кто его включил… Борясь с дурными, необъяснимыми предчувствиями, я медленно побрел в зал.
И какой только умник проектировал планировку квартиры, – в который раз с раздражением подумал я, сосредоточенно заставляя свои ноги волочиться по бессмысленно длинному коридору, напоминающему тоннель в один конец. Наконец-то долгожданный поворот… Телевизор к этому моменту уже стих. Не видя ничего перед собой, я ковылял к нему… Как вдруг врезался животом в кухонный стол.
С несколько минут я его озадаченно разглядывал, убеждаясь, что полуслепые глаза не врут. Но нет… Осмотревшись, я узнал интерьер кухни, из которой только что пришел. Как же так вышло. Должно быть, дезориентировался в этом глупом коридоре, пока думал над тем, кто же его таким мог спроектировать…
Развернувшись, я пошел обратно. Ходьба давалась тяжело. Но в этот раз я ревностно следил, чтобы моя траектория не отклонялась ни на градус. Снова поворот и вот я уже снова стою на кухне. Изумление было настолько сильным, что в глазах прояснилось на два тона резче. Нет, это точно не было дезориентацией.
Вернувшись в коридор, я разглядел в конце него стелящийся на пол и стены лунный свет, просачивавшийся в окна зала. Но ведь луна была видна только из кухни… А окна зала выходили на противоположную сторону дома…
Чуть ли долетев дотуда, я убедился, что зала действительно там нет. Мне становилось по-настоящему дурно. Мне не удавалось увидеть даже краешек ванны, который, по идее, должен там быть, если по