собой только историческую ценность.
– Значит, я ничем не смогу помочь?
– Боюсь, что так, юноша.
– Тогда я пойду?
– Как?! – граф, несмотря на свое воспитание, даже вытаращился на меня, словно простолюдин. – И ты не захочешь хотя бы взглянуть на него?!
– Вы же сами говорите, что грандмастер не смог ничего сделать, почему вы думаете, что я с моими скромными познаниями…
– Даже величайший мастер… да-да, я еще не совсем омаразмел, чтобы забыть вашу иерархию… Даже величайший вряд ли что-то может сделать, но бывает, что новичок свежим взглядом, так сказать… Ну или посмотреть на него хотя бы как на историческую ценность. Неужели тебе настолько нелюбопытно?
– Вообще-то я не увлекаюсь антиквариатом, – забормотал я смущенно в свое оправдание. – Да и про этих…
– Шируши.
– Да, шируши, узнал только что от вас…
– А как же профессиональное любопытство?
Оказывается, граф очень непрост. Очень. Если бы не мысли о деньгах, я бы никогда не упустил возможность посмотреть на работу мастеров, труд которых и в наше время очень ценится.
– Не надо оправдываться, – с коротким стариковским смешком остановил граф мои готовые быть произнесенными оправдания. – Я вижу, мысли твои, юноша, в настоящее время далеки от работы. Что-то тебя гнетет. Не поделишься со стариком?
Я в двух словах описал ситуацию с матерью и целителем, твердо про себя решив, что ни в коем случае занимать у графа не буду. Ну, разве что под небольшой процент и с рассрочкой на два года минимум.
– М-да. Ситуация неприятная. Юноша из хорошей семьи без денег. Увы, такое бывает, и довольно часто.
– А почему вы решили, что из хорошей семьи? У меня мать – прачка.
– Кто она сейчас, не имеет значения, а кем была – очень даже имеет. Ты не умеешь прятать свое воспитание. Уверен, что и за столом короля ты не запутаешься, какой вилкой колоть устрицы. Шучу. Но тем не менее этикет в тебя вдолбить успели. Впрочем, не важно. Главное, я никому не даю в долг и сам не беру. Таковы мои принципы. Однажды пришлось занять, так эти кровопийцы ростовщики чуть все графство у меня не оттяпали. С тех пор я поклялся – не брать и не давать.
Я не был так уж разочарован, поскольку не очень-то и рассчитывал на графскую благотворительность, но сердце все равно тоскливо екнуло. А старичок продолжил:
– В долг я не дам, а вот… заплатить за работу по ремонту амулета мог бы себе позволить, учитывая, что пятнадцать золотых по сравнению с его стоимостью – это такая мелочь…
– Кх-гм, – что-то у меня в горле пересохло. – А можно все-таки взглянуть?
Сказать по правде – надежды отремонтировать то, от чего отказался мастер Трумар, действительно очень хороший мастер, у меня практически не было, но, трамбирамаксапаратам, попытаться я был просто обязан.
– Ну вот и отлично.
Старичок проковылял к дверце сейфа – такими встроенными хранилищами были оборудованы все комнаты дворца, предназначенные для проживания