говоря, я тоже был в замешательстве, – осторожно проговорил криминалист. – Впервые вижу подобное.
– Я тоже. – Федор подумал и закурил. – Что-нибудь еще скажете?
– Совершенство, – повторил эксперт. – Арифа отправил на тот свет не простой убийца, а подлинный мастер. Это, – кивок на унитаз, – настоящее искусство.
– А если без громких фраз?
– Без громких фраз не могу – я в восхищении.
«Ну, что же, еще один человек, которому гибель Гусейна доставила искреннее удовольствие».
Волков в последний раз оглядел место преступления. Чистенький туалет, сломанная дверь кабинки, мертвый мультимиллионер со спущенными штанами и унитаз, над которым висит окровавленный наконечник.
Искусство.
Что ж, все правильно. Если бы Арифу прострелили голову, Волкова бы не позвали, и в ГУВД, и в министерстве, и в прокуратуре есть люди, которые специализируются на стандартных заказухах. Очкарика же держали для расследования сложных дел, запутанных и изощренных. Тех, в которых надо было обязательно докопаться до истины.
Федор посмотрел на Грушина:
– Ты посоветовал Сидорову вызвать меня?
– Когда я увидел, как прикончили Арифа, то сразу понял, что без тебя не обойтись, – не стал скрывать Васенька.
Теперь понятно, кого следует благодарить за испорченные выходные и встречу с необычным убийцей. Впрочем, именно благодарить: Волков душой не кривил, он увлекся новым делом.
– Тебе нравятся загадки, – усмехнулся Грушин.
Очкарик не ответил. Глубоко затянулся сигаретой и перевел взгляд на эксперта:
– Завтра я должен знать, чем отравили Арифа. Успеете?
– Постараемся.
– Договорились.
Федор развернулся и вышел из туалета.
Старые дома смотрят на мир особым взглядом.
Те из них, кто потерял хозяина, превращаются в неприглядные ковчеги с мрачными лестницами и обшарпанными стенами. Их взор угрюм и тосклив, они не знают, чего ожидать от завтрашнего дня: реставраторов, способных вдохнуть в древние стены новую жизнь, или бригаду гастарбайтеров из солнечного Таджикистана, рекрутированную для сноса надоевшего всем строения.
Те же, за которыми следят, смотрят гордо, иногда – вызывающе, всем своим видом показывая новопостроенным выскочкам, что настоящее проверяется исключительно временем. Именно по таким домам заметно, что эстетика теряется с течением времени. Что в прежние времена люди стремились не просто иметь крышу над головой и стены вокруг, но крышу элегантную, а стены – красивые. Чтобы отдыхал глаз, успокаивалась душа, чтобы, возвращаясь домой, не чувствовать себя в клетке.
И действительно, разве могут сравниться широченные лестницы в огромных подъездах старинных домов с функциональными переходами в современных зданиях? Появившиеся лифты изменили взгляды строителей на лестницы, превратили их в запасные выходы, и теперь немногие из них могут с полным правом именоваться парадными.
Все меняется, все становится другим. Что-то погибает, что-то живет,