Давиан, если я пошёл с тобой, значит не так уж мне он и важен, – настороженно ответил худой юноша.
Пауль, осматриваясь по сторонам, так и не понял, к чему был этот вопрос, ибо если он здесь, идёт рядом с другом в Директорию, предав этим поступком Рейх, то зачем подобное вообще спрашивать? Да, Пауль не говорит о Рейхе, старается не вспоминать его потому что воспоминания о потере друзей тяжёлые, омрачённые скорбью прошлой ночи. Ведь они бегут из Рейха не потому что им позволили это сделать или по доброй воле выпустили, нет, такого бы в здравом уме власть их родины не допустила. Бардак на границах, неразбериха в высшем командовании и отвод войск позволили двум парням незаметно пересечь границу и спокойно уйти из страны, которая медленно тонула в революции и неразберихе, которые обратились в стальной порядок, опрокинувший чаяния немногих сторонников изменений.
– Как думаешь, что с нашими друзьями в Риме? – вторя мыслям Пауля, озвучил вопрос Давиан. – Кто-то смог выжить?
Спросивший юноша брошен в жар негодования и разочарования. То, что должно было случиться в «Вечном городе», то, что там произошло, должно было стать великим начинанием для деяний будущего века, которые бы привели всех жителей Рейха к процветанию и равенству, изничтожив жалкие и убогие культы вроде церковного и государственного. Рим должен был стать альфой и омегой для великого будущего, где всё станет общим, где всё будет по справедливости. Но всё пошло не так, их предали, их бросили. Тот, кто должен был их повести на великую борьбу, тот, кто мог стать для них лидером, великим вождём, оказался приверженцем старых порядков и он предал их, по их трупам вознамерился взойти ку трону Императора. И теперь Давиана одолевают мысли о том, что сталось с его друзьями и знакомыми в Риме, смог ли кто-нибудь выжить, чтобы затем, в далёком и мрачном будущем всё же водрузить красный стяг над славным городом и всей страной.
Давиан, когда нёсся на всех парах к границе на поезде, даже не мог помыслить о том, что битва за Вечный город, превратиться в бойню в Риме. Конечно, он был бы рад, если все прихвостни Рейха заплатят кровью за смену власти на более справедливую, в понимании Давиана, но вот за что поплатились революционеры? «За желание жить в нормальной стране?» «За своё естественное право на бунт, если власть не удовлетворяет запросы широких трудовых масс?» – вопрос за вопросом задаёт себе Давиан в попытке найти ответ на мучащий его вопрос.
– Так что ты молчишь, Пауль? – с нажимом спросил Давиан.
– Даже не знаю, что там с ними стало, – безрадостно отвечает друг и еле слышимым шёпотом добавляет. – Даже не знаю.
Пауль даже не хочет об этом думать, ибо каждая мысль о Риме, о том, что их друзей ввергает юношу в не самое лучшее расположение духа. Там были практически все, кого он знал из подпольной деятельности в Милане и все они попали под каток амбиций их предводителя, что воспользовался ситуацией, чтобы воздвигнуть себя в ранг верховного правителя целой Империей. Паулю трудно было, когда им сказали о том, что в революции в Риме погибли люди, хоть