ответ, воин, не унимая холода и металлического перезвона в голосе, устрашил своей речью юношей:
– Только что старшим начальником превратного гарнизона, Народной Гвардии военного отделения Великой Партии Коммун по охране границ Директории, вы были наделены внеклассовым статусом «Беженцы под вопросом».
– И-и… что это зн-значит? – пролепетал вопрос Пауль.
– Нам необходимо будет вас конвоировать. Идите за нами.
– А вы, куда нас поведёте?
– Куда надо, – лязгнул младший начальник.
Двум юношам ничего не оставалось, как встать впереди конвоя и двинуться вперёд, через заросли колючей проволоки и, обступая каждый её витиеватый метр приблизиться к массивным вратам. За спинами парней шагали три бойца, преградившие им путь назад, чем вызывали неподдельный страх у Пауля, которые с трудом волочит ноги, скованные боязнью, что вяжет и дух. Юноша банально не понимает к чему всё это, а весь энтузиазм, которые его подстегнул бежать вместе с другом из Рейха, давно выветрился, рассеялся при первой встрече с границей и её слугами. Хотя он понимает, что всё это ещё по-божески, ибо ситуация действительно странная – два непонятных человека идут со стороны враждебного государства незнамо зачем. Покрути это в голове, Пауль представил картину, как их запросто могли расстрелять и это был наиболее вероятный исход, отчего юноше сталось ещё больше не по себе. Ему, как человеку, жившему в достаточной безопасности раньше, трудно осознать, что сейчас его жизнь может оборваться в любой момент, в любую секунду, стоит только воинам сзади заподозрить что-то неладное и всё, им конец.
«Интересная символика» – перевёл своё внимание на гравировку врат Давиан, размышляя о том, что это могло бы быть, с восхищением взирая на исполинские символы, которыми украшены ворота.
– Быстрее, – потребовал сзади младший начальник.
Давиана совершенно не интересуют мотивы и настроения солдат. Он готов прыгать от радости, осознавая, что практически стоит на земле, где, по его мнению, самая лучшая жизнь и все его идеи воплощены в жизнь. Чувство страха притуплено фанатичной приверженностью к идеям Директории и поэтому Давиан сейчас если и испытывает страх, так это только жуть перед возможностью не понравиться новым хозяевам.
Все миновали колючку и приблизились к громадному нагромождению толстого металла, за которым простирается новая жизнь. Холодная монументальность, ощущение приниженности перед этими строениями вблизи только усилились, закрадываясь эфемерным ощущением трепета. Младший начальник прильнул к воротам и, простучав по паре кнопок на выступающем сенсорном экране, открыл небольшую дверцу, что с тяжёлым механическим стоном сама отворилась, без всякой помощи, поскольку её один человек вряд ли бы с места даже сдвинул. И как только проход распахнулся, все мигом юркнули туда, оказавшись в слабоосвещённом монотонно-сером помещении и даже не давая уловить ни единой черты местности, Пауля и Давиана уже запихнули в какой-то невзрачный лифт, который навеивает образ бетонной коробки.
Пауль