незнакомку родной и близкой ему. В ответ на просьбу Бориса узнать адрес девушки, сестра сообщила брату, что эта девушка – ее лучшая подруга и действительно очень хороший человек, но уже год как замужем… Борис долго не мог успокоиться. Тайно писал стихи о прекрасной даме, увиденной им на фотографии, скорбел и сочувствовал ей, сам не зная в чем. Его чувства к ней были чисты и идеальны, стихи неумелы и возвышенны, печаль неутешна, одиночество неизбывно…
После своей демобилизации, ни за годы учебы в институте, ни позже Борис так и не встретил свой идеал. Изнывая от вынужденного безделья на своем рабочем месте, Борис часто выходил из тесной, уставленной столами и кульманами комнаты в широкий коридор, где подолгу беседовал со встречными. Туда же выходили на прогулку и представительницы прекрасного пола. Про одну из них, на редкость худую, ему по секрету сказали, что она дочь секретаря райкома партии. В условиях дефицита и тотального блата «развитого социализма» такое родство сулило находчивому человеку безочередный доступ к распределению благ из «фонда общественного потребления» (квартира, машина, закрытый распределитель промтоваров и продуктов питания, бесплатные путевки в привилегированные дома отдыха и т.п.), а также широкие карьерные перспективы. Но Бориса с его идеальными представлениями о жизни и любви совершенно не привлекали ни карьера, ни партийная бюрократия, ни сама носительница привилегий, хотя она старательно поддерживала с ним разговоры о Серебряном веке, Блоке, Бальмонте, о концертах классической музыки… По своей наивности, Борис не придавал этому никакого значения, считая, что Таня, как и он, болтает с ним от нечего делать. Но, когда однажды в разговоре она ошиблась, неправильно назвав подлинную фамилию Андрея Белого, по тому, как она смутилась и расстроилась, поправленная Борисом, он понял, что девушка почувствовала себя студенткой, провалившейся на экзамене, или разведчиком-нелегалом, забывшим свою «легенду»…
Со Светланой он познакомился случайно, летом в экскурсионной поездке в Новгород. Он со школы бредил Киевской Русью, полянами, древлянами, вятичами… Светлана была из Киева, тоже любила русскую историю, много ездила по стране, и вот… Он потом в шутку назвал это «несчастным случаем», но в каждой шутке есть только доля юмора – остальное суровая, иногда трагическая правда жизни.
В Новгороде они оказались в одной группе, составленной из туристов, приехавших из разных городов. Стройная, эффектная, она сразу привлекала внимание. У нее были темно-русые волосы и яркие глаза. С первого взгляда Светлана показалась суровой и неприступной. Если бы молодежи в группе было побольше, возможно, они так и не познакомились бы. Но поскольку большинство туристов было уже в возрасте и довольно равнодушны к «объектам туризма» (профсоюзные путевки собирали вместе не столько любителей отечественной истории и местных достопримечательностей, сколько тех, кто не прочь «проветриться» и гульнуть на свободе), то два молодых