того, чтобы арестовать итальянца. Вам не нужна причина, чтобы запереть его в камере, орать на него, бить.
ВАНЦЕТТИ. Я не знал, что вы об этом. Я думал, дело в оружии. Насчет того, что у нас оказалось оружие. Я ничего не знаю ни о каких ограблениях. Я ничего не сделал. Я ничего не сделал.
(Свет, падающий на ВАНЦЕТТИ, гаснет. САККО остается в круге света).
(РИС выходит в свет, из правой кулисы, пододвигает деревянный стул к САККО, садится).
САККО. Я рассказал все, что мог. Больше мне говорить с вами не о чем.
РИС. Я – не коп.
САККО. Тогда чего вы хотите?
РИС. Я хочу о вас написать.
САККО. Написать что?
РИС. Только правду.
САККО. Почему вы хотите написать обо мне?
РИС. Это моя работа. Я пишу.
САККО. Для газет?
РИС. Да, для газет.
САККО. Газеты – дерьмо. Ты читаешь газету, а ложь прилипает к пальцам. Приходится отмывать руки. Но запах остается. Газеты воняют ложью.
РИС. Я ложь не пишу.
САККО. Вам платят, чтобы писать ложь. Вы пишите то, что вам говорят. За деньги вы напишите, что угодно. Я вас знаю. Вы не хотите правды. Вам нужна ложь, чтобы вас не мучила совесть за ненависть к тому, чего вы не понимаете. Вы берете деньги, чтобы превращать правду в дерьмо. Вы собаки, дерущиеся из-за куска мяса.
РИС. Вы меня не знаете.
САККО. Я знаю, на кого вы работаете. Не хочу с вами говорить.
РИС. Вы работаете на обувной фабрике, так?
САККО. Сейчас я нигде не работаю.
РИС. Вы получаете деньги за вашу работу или выполняете ее бесплатно?
САККО. Я зарабатываю на жизнь. Потому и работаю. Чтобы кормить детей и жену. Кто теперь будет кормить моих детей и жену? Как я могу их кормить, если меня посадили под замок?
РИС. Вы изготавливаете обувь. Я пишу истории. Вы работаете с кожей. Я использую слова. Я писал о войне на Кубе, и меня уволили, потому что я говорил правду. Я писал о войне во Франции, и меня увольняли дважды, потому что я говорил правду. Майор Керли из Бостона ударил меня, потому что я написал правду и назвал его вором, и меня уволили. Ладно, сначала я ударил его, а уже потом меня уволили.
САККО. Вас часто увольняли, мистер.
РИС. Я хочу только одного – написать правду о вас и вашем друге Ванцетти. Это все, чего я хочу.
САККО. Вы говорите мне, что не считаете нас виновными?
РИС. Я не знаю, виновны вы или нет. От той стороны я услышал предостаточно. Теперь хочу выслушать вас.
САККО. И вы это напишите?
РИС. Я напишу все, что вы мне скажете, а люди смогут это прочитать и решить, кто есть кто. По-моему, это справедливо.
САККО. В этой стране нет ничего справедливого.
РИС. Нигде нет ничего справедливого. Вы хотите, чтобы люди вас услышали, или нет?
САККО. Вы действительно врезали этому ублюдку Керли?
РИС. Сломал нос. Господи, этот парень умеет ругаться. Готов отдать ему должное. Уродливый, как грех, продажный, с моральными принципами змея, тупой, как столб, набитый дерьмом, как выгребная яма, но ругается виртуозно, как Шекспир.
САККО (легкая улыбка, лицо вновь становится серьезным,