с очисткой воды, которая сильно потеряла в качестве, так как природная вода стала недоступна людям. В городах и деревнях не позволялось местным жителям использовать природные источники – вслед за запретом собирать грибы и ягоды в прилегавших к их участкам лесах, не говоря о шишках и хворосте, – только специально выведенную, очищенную хлоркой, из труб, после дара её Хайнцам, взамен за охрану какого-то объекта и сдерживания натиска военными. Вавилен поставил чайник на огонь, зажжённый на плите. Поправил ложки. Посмотрел на штопор. Покрутил его.
II
Некоторое время спустя Вавилен поднял с дощечки разукрашенный под хохлому чайник. Он узнал, что его следует величать «под хохлому», вбив запрос в поисковике браузера, после чего пришла принудительная онлайн-конференция с жандармами: добродушно улыбаясь, один – с конским лицом и зубами – спросил, чем запрос юноши вызван, а другой, что с усами – улыбаясь так, как только кирпич мог себе позволить, – сидя позади напарника, только щурил глаза и ничего не спрашивал. Вавилен наврал тогда с три короба о своей заинтересованности пёстрыми расцветками на чёрном фоне, которая и побудила клацать по ссылкам о Хохломе.
Вавилен принялся наливать в кружечки чай. Они сидели в центре зала. Надя заплела косы. Он надел рубашку. Большего размера, чем было необходимо. С бабочкой. Камера была наготове рядом. Цифровой фотоаппарат с поворотным экраном.
В дверь позвонили.
Безмятежность спала с лица, уступив страху. Он схватился затравленно за камеру, трясясь и покрываясь потом. Она положила руку ему на запястье.
– Вавилен, прошу тебя, не нервничай. Ты можешь с людьми говорить и без посредника.
Он отрицательно помотал головой. В дверь позвонили ещё раз. Надя подскочила, радостно засеменив к двери, расправляя одежду. В коридоре раздался счастливый визг. И, не заставив себя долго ждать, они, обнимаясь, вошли в комнату. Позади за талию Надю обнимала чернокожая девушка, высокая и худощавая – но, впрочем, с резким рельефом мышц, что угадывался и через одежду. Вавилен, наливавший уже в третью чашку кипяток, как увидел перед собой ноги незнакомки – не просто стройные, а на грани анорексии, – медленно поднял голову и застыл, изменившись в лице, при виде смеющейся гостьи. Кипяток переливался через край чашки, расползаясь по полу. Его взгляд застыл на её лице.
Девушки смеялись, не обращая на него внимания. Гостья оказалась обладательницей поразительной схожести с огненной девушкой из странного сна, что канул было в памяти, всплыв столь нежданно и настолько отчетливо. Девушка, что стояла теперь во плоти – во всём кожаном, с туфлями на платформе, покрытой заострениями, – кривя лицо, показала на чайник, что-то проговорив. Он расслышал, спустя какое-то время вернувшись в реальность, словно контуженный взрывом, внезапно вновь став различать звуки. Вода проливалась из чашки в больших количествах.
– Ей, чудик, у тебя чай за края льёт! – повторила незнакомка.
– Ааа… Боже…
Он,