ее горе, в разговоре с ней всегда пытались придать своим голосам «правильную» степень участливости, подбирая некий сердечно-ненавязчивый тон. Однако в чертах Марка сквозила обеспокоенность, выдавая его искреннюю заинтересованность.
– Дурацкий вопрос, – добавил он, не дождавшись от нее ответа. – Извини.
– Все нормально, – быстро сказала Грейс. – Справляюсь. – Ей действительно стало легче. В Нью-Йорке она не видела мест, которые напоминали бы о Томе, что позволяло ей отрешиться от прошлого, по крайней мере, на время. В сущности, отчасти затем она и переехала в Нью-Йорк – чтобы избавиться от оцепенения, чтобы забыться. Однако сейчас, когда она осознала это, ее кольнуло чувство вины.
– Прости, что не был на похоронах. Я тогда еще не вернулся из-за океана. – Марк опустил голову. Черты у него не совершенные, отметила Грейс. Ореховые глаза посажены чуть ближе, чем нужно, подбородок острый. Но в совокупности они создавали эффект красивого лица.
– Все происходило как в тумане, – призналась она. – Но твои цветы… – Его огромный букет выделялся среди остальных. – Это было очень любезно с твоей стороны.
– Это самое малое, что я мог сделать. Том погиб так нелепо. Обидно. – По его лицу Грейс видела, что он глубоко переживает гибель друга. Марк отличался от других парней в Йеле, вспомнила Грейс, и ей так казалось не потому, что Том считал его своим лучшим другом. Он был чуть степеннее других, но эта степенность была обусловлена уверенностью в себе, а не робостью. – Мы собираемся учредить стипендиальный фонд, который будет носить его имя.
Прошлое, казалось, наступало на нее со всех сторон, и Грейс внезапно охватило острое желание умчаться прочь.
– Что ж, рада была повидаться.
– Погоди. – Марк тронул ее за руку. – Не уходи пока. Приятно поговорить с кем-то, кто знал Тома.
Грейс ничего приятного в этом не находила, но села, позволив бармену налить ей солидную порцию бренди. В какой-то момент Марк ближе придвинулся к ней на табурете, но с его стороны это не выглядело ни наглостью, ни самонадеянностью. И с той минуты вечер начал обретать некую мягкую расплывчатость. Позже она сообразила, что на самом деле тот ресторан был больше похож на бар. Чем она думала, когда решила зайти туда? Ведь года еще не прошло, как она стала вдовой; негоже ей вести беседы с незнакомыми мужчинами.
Впрочем, Марк – не незнакомец. Он знал Тома, действительно знал, и она, слушая его рассказы, невольно увлеклась.
– В общем, Тома я нашел на крыше общаги, и он совершенно не помнил, как туда попал. Переживал только, что на занятия опоздает, – закончил Марк очередную историю, которая должна была ее рассмешить.
А вместо этого Грейс ощутила жжение в глазах, и в следующую секунду из них потекли слезы.
– О! – Она прикрыла рукой рот.
– Прости, – поспешил извиниться он.
– Ты не виноват. Просто мы с тобой сидим здесь и смеемся…
– А Том – нет. – Марк понимал ее как никто другой. Он вытер размазавшуюся по ее щеке