1944 г.
Мари снилось то утро, когда они с Тесс пекли булочки. Теплую пышную выпечку она положила в выстланную бумагой корзину, которую велела Тесс отнести в сад, где они с дочерью собирались устроить пикник. Мари взяла одну булочку и уже хотела сунуть ее в рот, как вдруг раздался грохот, отчего ее рука застыла в воздухе.
Мари разбудил громкий стук в дверь.
– Что такое?
Не успела она подняться с койки, как дверь распахнулась, и ее окатили ведром ледяной воды. Ночная сорочка и постельное белье мгновенно пропитались студеной влагой, возмущенное тело от холода покрылось гусиной кожей.
Зажегся яркий свет.
– En français![7] – рявкнул женский голос.
Мари села в постели, пытаясь понять, где она находится. В Шотландии, вспомнила она. Около полуночи такси, на котором она ехала от железнодорожного вокзала, высадило ее перед окутанным туманом особняком. Караульный на входе провел ее в комнату, где стояли несколько коек, и удалился, не дав ей никаких указаний.
Мари спустила ноги на пол. Рядом стояла какая-то женщина в сером платье, сверлившая ее сердитым взглядом.
– Вы должны отвечать по-французски, даже во сне. Одного знания языка недостаточно. Вы должны думать по-французски, сны смотреть на французском. Одевайтесь и на улицу, на пробежку. На все про все у вас пять минут. – Женщина повернулась и вышла из комнаты, а Мари сидела и дрожала от холода.
А в следующее мгновение быстро вскочила на ноги и обвела взглядом соседние пустые койки. Их было шесть. Они стояли в два ряда у голых бежевых стен, как в дортуаре. Все, кроме той, на которой спала она, были аккуратно заправлены. Но самих девушек в комнате она не увидела. Мари вспомнила, что слышала их дыхание в темноте, когда, стараясь никого не разбудить, переодевалась в казенную ночную сорочку. Но теперь они давно уже встали и куда-то ушли, как, очевидно, и полагалось. Почему же ее никто не разбудил?
Мари заторопилась. Мокрую сорочку повесила на шипящую батарею. В чемодане, что стоял в ногах кровати, лежали два одинаковых комплекта одежды – хлопчатобумажные брюки и рубашки оливкового цвета – и пара черных сапог на резиновой подошве. Мари натянула на себя один комплект, сверху надела столь же невзрачную куртку, которую ей выдали, и, покинув спальню, вышла в затхлый коридор Арисейг-Хауса – серого каменного особняка, в котором Управление спецопераций разместило учебный центр. Еще не рассвело, однако в холле уже сновали агенты, в основном мужчины, но попадались и женщины. Все они, вероятно, спешили на занятия или по поручениям.
Едва Мари вышла на улицу, ее обжег колючий предрассветный февральский воздух Северо-Шотландского нагорья. Одежда на ней была сухая, но она еще не успела согреться после ледяного душа, и ее стала бить дрожь. Как же ей сейчас не хватало теплого шарфа, который сразу по прибытии у нее конфисковали как «слишком английский», по мнению встретившего ее сотрудника учебного центра. Туман рассеялся, и теперь она увидела, что особняк стоит на отлогом склоне возвышенности, расположившись