неё можно, – успокоил их Платон и попробовал салат с убойной порцией майонеза, – Она ушла к миллиардеру. В общем, фиг с ней.
– То есть с ней ты не разговариваешь в «Имитации»?
– Нет, Бетина. У меня ещё есть модели родителей, чтобы общаться. Для бывшей не хватает времени.
Все ненадолго замолчали. «Всегда говорить то, что думаешь – это, конечно, скверно. Таких людей следовало бы выставлять на площади, как коммивояжеров. Хотите услышать что-то обидное, вызывающее и вполне возможно правдивое, хотите испортить себе настроение? Подходите к человеку, который не умеет держать язык за зубами!» – злился Платон, отрезая очередной кусок стейка. Он поймал себя на мысли, что представил на месте стейка голову Бетины.
– А это правда, что вы создали Гай Гая? – разрядил обстановку Тимьян.
– Не совсем. Мой друг-суицидник создал эту голограмму актёра с идеальным английским выговором. Я всего лишь придумал ему имя, ну и его первую роль написал.
– Круто! Мы обожаем Гая Гая. А почему Гай Гай?
– Парень Гай. Ну, в честь режиссёра одного английского – Гая Ричи. Люблю старые фильмы.
– Гай Гай – секси! – воскликнула девочка.
– Милая, он же ненастоящий, – сказала Бетина.
– Да какая разница?! Даже если бы он был настоящим, у неё не было бы никаких шансов!
Бетина-младшая ударила брата вилкой по голове.
– Мне кажется, самое время смотреть старые фотки! – объявил Артём.
«Вторая стадия встреч с друзьями детства – просмотр бумажных фотографий. Ведь только детские фотки распечатывают! Потому что, не дай Боже, вдруг все компы мира сломаются, все соцсети заблокируются, и тогда останутся они – бумажные носители. Все должны знать, как ты выглядел, когда пешком под стол ходил»
Артём притащил большую коробку от обуви. «Сразу видно, от его ласт коробочка», – отметил Платон, у которого размер ноги был не на много меньше.
– Это мы на соревнованиях по боксу, – объявил Артём.
– Ты всегда выигрывал. И где же твой хвалённый хук теперь?
– А вот на следующей фотке, где ты с фингалом. Это мы в школе на новогоднем утреннике.
– Фингал подошёл под костюм пирата.
«Не люблю я вспоминать себя в том возрасте, когда мало соображал. Это всё равно, что вспоминать себя тогда, когда ты был неудачником или просто слабым. Не знаю, для меня люди моложе тридцати – это неполноценные личности. Они, конечно, забавные, все такие уверенные в собственной исключительности, в том, что весь мир у их ног, но потом становятся какими-то разочарованными и смирившимися. Разочарованные мне нравятся больше воодушевлённых. Думаю, в них меньше глупости. А вот смотрю на этих мальчиков на фотках и читаю на их лицах, как мамочки простёрли перед ними безграничные перспективы, вручили им мир на ладошке, набили их рты овсянкой. Самая большая проблема этих мальчиков на данный момент – получить гаджет под ёлку. Экзистенциальный кризис им не знаком. Артёму, правда, он до сих пор не знаком. Однако его ждёт кризис среднего возраста, или какой ещё кризис. А вот детям кризисы не знакомы.