Максимилиан добился такого ошеломляющего результата? Сделал так, что раны, нанесенные его тенями, делают наши тела такими же, как у обычных смертных. У людей один жалкий порез затягивается пару недель, а здесь всё серьезнее…».
– Если все так, как я думаю, то Максимилиан зашел в своих экспериментах еще дальше, чем я предполагал, – Храфн наложил лечебную мазь и как следует перебинтовал руку. – Тебе придется походить так с месяц, если не больше.
Но на лице дочери была маска равнодушия.
Они добрались до постоялого двора глубокой ночью. Кучер тут же договорился об обмене превосходной кареты на пару свежих лошадей, и пока их приводили в порядок на конюшне, Эвика и Храфн ужинали в таверне. К их столику подошел хозяин заведения и почти шепотом обратился к Храфну:
– С вами хочет побеседовать один господин… – он указал в левый угол с уединенным столиком, огороженным ширмой и освещаемым лишь одной свечой.
Храфн кивнул, и когда трактирщик удалился, перевел взгляд на дочь, которая разглядывала принесенную бутыль с вином, в зеленоватом стекле отражался тот самый укромный уголок
– Я быстро, – шепнул отец.
Девушка взялась за бокал, сделав крошечный глоток сладковатого напитка.
За ширмой действительно ожидал мужчина, облаченный в длинный дорожный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. По энергии, исходящей от него, чародей понял – это вампир, чистокровный, древний и могущественный. Их силы были практически равны.
– Не ожидал, что ты проявишь ко мне интерес так скоро, – спокойно сказал Храфн, присаживаясь напротив и глядя в лицо, скрытое тенью. – Приветствую тебя, Ингрид.
Капюшон откинулся назад, и в чародея впился ледяной взгляд светло-серых, почти белых глаз:
– И я тебя, Храфн.
«Здесь небезопасно говорить…» – вампир обратился к собеседнику мысленно.
Впервые за долгое время чародей позволил себе усмехнуться: «Поэтому ты оповестил хозяина таверны о том, что хочешь со мной переговорить? Может, рассказал бы заодно и всему постоялому двору?»
«Смотрю, ни смерть супруги, ни преследование Максимилиана не сбили с тебя спесь».
Чародей проигнорировал колкость: «Итак, раз теперь нас никто не слышит, изложи суть и побыстрее, я не хочу оставлять дочь надолго одну и ворковать с тобой в этом темном углу, как парочка голубков».
Смех Ингрида был ответом: «Конечно. Безопасность твоей дочери превыше всего. Когда-то мы уже встречались. И я помню, что ты спас одного из моих сыновей от смерти».
Храфн вспомнил тот случай на охоте: он услышал детский голос в глубине лесной чащи. Это оказался мальчишка лет десяти, с тёмными вьющимися волосами и большими темно-зелеными глазами. Над ним нависло странное создание в черном: руки-когти этого существа были в багровой крови ребенка. Из-за высоко поднятого ворота плаща и капюшона лица нападавшего не было видно, но Храфн ощутил темную энергию. Все, что у него было при себе – лук со стрелами и кинжал, для разделки животного. «Я не могу воспользоваться