та говорит, пока не ощутила, как маленькие ногти незнакомки впиваются в ее запястье, как пульсирует вена и течет кровь. «Больно…»
Эвика открыла глаза и застонала от боли, сердце колотилось, и она со страхом посмотрела на Вайореля: окровавленные губы, острые клыки и ее надкушенное, как спелое яблоко, запястье.
– Прости… я не удержался, – он лизнул крохотные ранки на белоснежной коже, и те быстро затянулись.
Чародейка хотела ударить его, но он аккуратно перехватил ее руку и привлек к себе. Эвике хватило всего мига, чтобы понять, в каком плачевном состоянии находится ее магическая сила, она абсолютно опустошена. Столько лет бегства от Максимилиана, никакой нормальной жизни, одна сплошная жертвенность. Слабость породила жалость к самой себе; воспоминания о смерти матери, боль утраты прежней жизни, до сих пор запечатанные, вырвались наружу, заставив Эвику пронзительно закричать, так, что стекла в спальне задрожали. Находись рядом с ней простой человек, он мог бы оглохнуть на всю жизнь, но вампир только крепче сжал ее в своих объятьях. Трясущейся от неудержимых слез и скулящей ее впервые увидел ворвавшийся в спальню Храфн. Эта картина заставила чародея схватиться за сердце – так болезненно оно сжалось. Ингрид был рядом, он положил руку на плечо друга.
«Оставь их. Она должна выплакаться».
Храфн закрыл лицо руками и покинул комнату. Ингрид скрыл довольную улыбку, внимательно посмотрев на старшего сына, но принц словно и не замечал никого, нежно гладя Эвику по голове…
– Впервые за долгое время чувствую себя отдохнувшей, – чародейка бродила по замку, ощущая покой каждой частичкой своего восстановленного тела.
Уже месяц как она совершала длительные прогулки, оправившись от ран и восстановив ауру. Но по-прежнему старалась не пользоваться магической силой.
Выйдя в небольшой дворик с парой скамеек и фонтаном, в котором слабо плескалась вода, заливая серую фигуру ворона, девушка встала у широкой арки, из которой открывался вид на изумрудный лес. Внизу была пропасть и, если бы Эвика захотела туда упасть, стоило сделать лишь шаг. Держась рукой за стену, она подняла ногу и… чьи-то сильные руки сжали ее талию:
– Не стоит приближаться к краю, иначе ветер может смахнуть тебя, как перышко.
Она медленно обернулась. Черные волосы Вайореля развевались на ветру. Из-под кожаной куртки выбилась рубаха, обнажив кусочек безволосой груди, а в ухе покачивалась серьга в виде капли рубина.
– Не ждала твоего возвращения так скоро, – она погладила меховой воротник и коснулась губами открытой шеи, заставив вампира вздрогнуть, а затем блаженно закрыть глаза, запустив руку в иссиня-черные волосы Эвики, которые он пропустил сквозь пальцы. словно холодный шелк.
– Сегодня убили еще несколько суриров2, но не на нашей территории, а ближе к горам. Не первый раз они рыщут в тех местах…
– Максимилиан хочет избавиться не только от людей, но и от вампиров. Сейчас, пока он не нашел меня с отцом,