что обычно я выглядела как крестьянка, вела себя как крестьянка и говорила как крестьянка. Конечно, ему и в голову не могло прийти, что я благородной крови.
– Ужин подан, – произнес молодой слуга во фраке. Он был новеньким, все никак не могла запомнить его имени.
Я присела рядом с братом, на место по левую руку от меня уселся граф. Рядом с незамужней девушкой на светских приемах могут сидеть лишь родственники или женщины. Это было вопиющим нарушением этикета, но никто ему и слова не сказал. Только взрослые женщины, подруги моей мамы, переглянулись.
– Ты сказочно красива в этом платье, – сделал мне комплимент граф.
Перепелов подали, и я медленно стала есть остывшее мясо с овощами.
– Совсем не похожа на крестьянку, за которую вы меня приняли? – вежливо поинтересовалась я ледяным тоном. Мама с Аделиной радостно переглядывались, отец выглядел обеспокоенным. Он беседовал со старым другом по армии, но то и дело поглядывал на нас.
– Совсем не похожа, – тонкие красивые губы графа изогнулись в улыбке. Он даже не тронул мяса, несмотря на то, что выглядел проголодавшимся.
Меж тем Аделина как ни в чем не бывало заявила:
– Предлагаю тост, в нашем городе скоро появится столь чудесная пара!
Все подняли бокалы, совершенно не понимая, про какую пару идет речь. Понимала только моя семья, но она не считала, что стоит об этом говорить вслух.
Аделина пояснила:
– Через две недели Маримар переходит графу – контракт уже подписан Эмилией, – сказала директриса моей школы.
Меня продали, как козу на рынке. Я опустила голову, стало стыдно перед друзьями. Роман прошептал одними губами: «Все будет хорошо». Вдруг за меня вступился Самар:
– Это нарушение законов государства. Девушка не может вступить в брак раньше восемнадцати лет, – сказал он, демонстративно поправив очки средним пальцем и глядя на директрису. Я едва не расхохоталась, даже я бы не позволила себе такого жеста.
– А мы и не брачный договор заключали, – пояснила Аделина.
– Значит, добрачный, – продолжал рассуждать Самар. – Что ж, в таком случае граф тем более не имеет прав на Маримар до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать.
И без того светлокожий граф стал белым как бумага. Он гневно воззрился на директрису, которая посмотрела на мою мать, а та всплеснула руками и рассмеялась:
– Маримар исполнится восемнадцать в октябре. Это лишь месяц с небольшим. Ничего не изменится до тех пор.
Вдруг я поняла, что молчать более не могу, поднялась с места и громко сказала:
– Изменится. – Я хотела рассказать о поступлении в академию, но меня прервал Роман.
– Например, я могу предложить за контракт Маримар сумму вдвое большую, чем граф.
Вот тут челюсти отвисли у всех. Роман врал, я этого плута знала уже достаточно, чтобы понять, что он выигрывает время, чтобы я могла поступить в академию.
– Значит, я добавлю ноль в конце к своему предыдущему предложению, – не