и третья категория женщин. Условно я бы ее назвал «с жиру бесятся». Красивые, холеные, состоятельные дамы. Замужние. Им нет необходимости себя продавать: все уже свершилось. Но они-то и оставляли в студии у Сгорбыша огромные деньги.
– Это уже пятый… – сказал как-то Сгорбыш, когда под шушуканье «задника» студию покинула высокая злющая брюнетка.
– Что пятое?
– Пятый альбом. Она ходит сюда раз в месяц. И всегда недовольна результатом. Хотя куда уж лучше? Оставляет каждый раз по тысяче долларов.
– Зачем ей это нужно?
– Деньги девать некуда, – зло сказал Сгорбыш. – С жиру бесится.
– Тебе-то что? Дают – бери.
– Ты не понимаешь… У нас в стране пенсия в десять раз меньше.
– Откуда ты знаешь? Ты на пенсии?
– Нет еще.
– Сколько же тебе лет? – удивился я.
– Пятьдесят пять.
– А я думал, больше! Вот и радуйся, что у тебя есть работа!
– Ты не понимаешь, – с тоской сказал Сгорбыш. – Это ж такие деньги! Выбросить на ветер тысячу долларов! Чтобы подружкам показывать фотоальбом за бокалом мартини. А через месяц придет ко мне за новыми ощущениями. Или потому, что новую шляпку в Париже купила. Попробуй скажи ей о пенсии.
Я задумался. Для меня, промотавшего «Порше», тысяча долларов не деньги. И брюнетка меня не удивляла. Я и не такое видал. Зато она удивляла Сгорбыша. Бедные люди не понимают, почему богатые так себя ведут. А те не понимают, в чем, собственно, дело? Они не задумываются над тем, что зараз швыряют на ветер чью-то месячную зарплату или пенсию. Потому что думают о другом. А места в нашей голове не так уж много. Нас может занимать либо одна проблема, но значительная, либо множество пустяков. Одна важная мысль способна вытеснить все остальные. К примеру, те, кто занят бизнесом, уж точно не думают, сколько пенсий оставляют за ужином в ресторане. Я вспомнил своего отца. Он бы со Сгорбышем поспорил. Нет. Не стал бы. В этом его сила. Он никогда не оправдывается и никому ничего не объясняет. Я тоже благоразумно промолчал.
Сгорбыш был мне симпатичен. Когда я привык к нему, а он ко мне, мы стали друзьями. Странная такая дружба. По непонятным причинам мы друг к другу прикипели. Он называл меня «Сынок». А я его «Горб», «папаша». Он думал, что я альфонс, но простил мне это. Я же предпочитал ничего не объяснять. Альфонс так альфонс. Квартира, которую я снимал, была больше, лучше и ближе к центру. Его однокомнатная берлога находилась на окраине. Я подозревал, что у Сгорбыша есть сбережения. Работал он много, а семьи у него не было.
– Когда ты купишь квартиру, Горб? – спросил как-то я.
– Квартиру? Ох, сынок… Квартиру! Да ты знаешь, сколько она стоит!
– Но у тебя же есть сбережения?
– Кое-что есть. На достойные похороны хватит, а на квартиру вряд ли.
– А хочешь я тебе помогу? – великодушно предложил я.
– Чем?
– Денег добавлю.
– Ты подпольный