Спокойной ночи.
И она убежала. Я стоял под окнами и все гадал: какое же ее? На моем лице блуждала дурацкая улыбка. Похоже, я влюбился! Нет, я женюсь! Вот на что это похоже! Я достал из кармана мобильный телефон и позвонил ей.
– Олеся?
– Да?
– Я забыл сказать тебе: спокойной ночи!
– Спокойной ночи.
И она дала отбой. Даже не спросила, откуда у меня номер ее телефона. Я пошел к метро все с той же дурацкой улыбкой на лице. Я почти заблудился. Добравшись до стоянки у театра, неуверенно подергал за ручку, пытаясь открыть дверцу своей машины, и только потом сообразил: заперта. Охранник мной заинтересовался. Я достал из кармана ключи и показал ему: все в порядке, это моя машина. Я сам уже в это не верил. Со мною происходило что-то странное. Наверное, я созрел для женитьбы.
Следующим вечером я вновь сидел на галерке. Моя жизнь отныне превратилась в театр. В конце концов, она сказала:
– Ты разоришься на билетах.
– Да, – охотно согласился я.
– Достану тебе контрамарку.
Она уже обо мне заботилась! Через пару недель она озаботилась тем, чтобы я не замерз под окнами ее дома и не промок. И мы сидели на кухне в квартире, которую она снимала, и пили чай. Квартирная хозяйка выразительно покашливала за стеной. Но мне большего было и не надо. Я не собирался ее соблазнять, я собирался на ней жениться. У нас впереди целая жизнь: успеется. Ведь надо сделать пятерых детей!
– Леня, извини…
– Что?
– Ты какой-то несовременный.
– То есть?
– Романтик.
Меня, циника и отпетого негодяя, прошедшего огни и воды, назвали романтиком! Я чуть не поперхнулся чаем.
– Не обижайся, – мягко сказала она. – Но жизнь – серьезная штука. В твоем возрасте пора уже задуматься: как жить дальше?
– Вот я и думаю.
– Тебе надо устроиться на другую работу. Заняться наконец делом.
– Да-да.
– Ты какой-то несерьезный, – повторила она.
– Что есть, то есть.
– Надо взрослеть, Леня.
Я не мог с ней не согласиться.
– И ухаживаешь ты старомодно, – вздохнула Олеся. – Ходишь на все мои спектакли, стоишь под моими окнами, дышишь в трубку.
Со мной такое вообще-то случилось впервые. Я не выносил прелюдий и сразу приступал к делу. Я предпочитал дышать не в трубку, а в ушко очередной возлюбленной, разомлевшей от моих ласк. Недаром женщины называли мое тело гибким. Я и Олесе собирался продемонстрировать свое искусство, но потом. Видать, она этого не оценила.
Через месяц я решился ее поцеловать. Мне казалось, что все идет, как надо. В таком ключе и должны развиваться отношения между будущими супругами. То ли я и в самом деле старомоден, то ли не рассчитал. Мы пару раз сходили в кафе и почти каждый вечер пили чай у нее на кухне. Забыл сказать: была весна. С некоторых пор я не замечаю смены времен года, поэтому и мое повествование не привязано к датам. Ведь я человек свободный, вне времени. Пятница, понедельник, мне-то какая разница? Но на этот раз я заметил: весна в разгаре. Был месяц май, цвела черемуха, в садах запели соловьи. Майская дымка затуманила мой взор.