Оливия замотала головой. – Слишком поздно для него проявлять тревогу по поводу моего благополучия и вообще всего, что касается моей жизни.
– Он обеспокоен обстоятельствами смерти лорда Рэтборна.
– Вот как? – Она скрестила руки на груди. – Мне представляется, что любого, кто сталкивался с моим мужем, беспокоило бы только то, почему никто не перерезал ему горло раньше.
Стерлинг поморщился.
– Леди Рэтборн, я не думаю…
– Что? Неужели моя откровенность покоробила ваше столь утонченное восприятие действительности?
– Ничуть. – Он перехватил взгляд Оливии. – Я слышу горечь в вашем голосе, и это беспокоит меня.
– Извините за невольно причиненное беспокойство, милорд. Хотя вы ошибаетесь. Если я и испытывала когда-то горечь, то ей на смену давно пришла решимость. Я не испытываю никакой горечи в отношении своего мужа, отца или кого-либо другого.
«Или меня?»
– Я пережила своего мужа, и отец для меня больше не существует. Честно говоря, я не испытываю никаких чувств ни к тому, ни к другому. – Оливия пожала плечами. – Вас сбивает с толку совершенное отсутствие поводов для горечи. Но вам следует понять это. Насколько я помню, вы всегда умели искусно скрывать свои эмоции.
Стерлинг не обращал внимания на ее слова. Он пришел к ней с единственной целью, осуществление которой было бы лучшим выходом для них обоих.
– Ваш отец опасается, что за смертью вашего мужа скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Более того, он боится, что и вам угрожает опасность, поскольку убийца вашего мужа, кем бы он ни был, может вернуться. Насколько я понимаю, из дома ничего не было взято.
– Ничего. И это наводит меня на мысль, что единственной целью злоумышленника было убийство моего мужа. А поскольку цель была достигнута, я не вижу причин для его возвращения.
– Несмотря на то что доподлинно это вам неизвестно.
– Это так, но со дня смерти мужа прошло уже две недели, и за это время ничего экстраординарного не произошло.
– Как я понимаю, подлинные намерения убийцы до сих пор не раскрыты. Возможно, преступник просто выжидает.
– Не вижу здесь смысла. Ни для кого не секрет, что я его единственная наследница. – Она помолчала некоторое время. – Впрочем, за несколько дней до смерти муж решил основать музейный фонд для хранения своей коллекции. Его поверенный как раз занимался оформлением нужных бумаг, когда убили мужа. Муж не успел подписать бумаги, и их оформление не было завершено, а сама их подготовка, по словам поверенного, внесла некоторый беспорядок в дела мужа. Этот поверенный – жутко глупый и надоедливый тип. Из-за этого до сих пор не оглашено завещание покойного, хотя на днях это должно наконец произойти. Тем не менее насколько я понимаю, действующим будет признано старое завещание, согласно которому единственной его наследницей являюсь я. – Оливия искоса, с хитрецой, взглянула на него. – Если в качестве мотива убийства рассматривать наследство моего мужа, то от его смерти выигрывала