всё неспроста, во всём есть смысл. Раз за разом прокручивал эти слова в голове, с целью найти истину.
Зачем? Зачем? Зачем? Кому-то понадобилось меня резать. Из меня явно ничего не вырезали, потому что я живой, до сих пор хожу, дышу, тело функционирует нормально, да и тому подобное.
И снова я взглянул на живот, уже в сотый раз, а может и тысячный, но только сейчас почему-то заметил одну деталь, которая до этого не бросалась в глаза. Неудивительно, что лишь спустя некоторое время, придя в более или менее спокойное состояние, мне удалось прийти к неутешительному выводу.
Швы.
Они были какие-то не такие, не знаю, как это точно выразить, но сложилось такое впечатление, что в реальной жизни хирургический шов выглядит иначе. Я имею в виду, что если вам делают какую-либо операцию, после которой накладываются швы, они выглядят аккуратно. Маленькие, неброские, почти невидимые, или хотя бы менее заметные. А вот на моём животе красовались настоящие швы, если их можно так назвать. Сомневаюсь, что найдётся хоть один нормальный врач, решившийся оставить на теле своего пациента такой ужас. Подобная хирургическая работа подойдёт для сцен какого-нибудь фильма ужаса, или для человека, погребённого маньяком и извращенцем в одном лице, в зловонной комнате страха, мучения и отчаяния.
А вывод был прост и ужасен одновременно. С самого начала я был уверен, что из меня что-то вырезали, какой-то орган или просто часть тела. Но никогда не смотрел на сложившуюся ситуацию с обратной стороны. А что, если на мне сделали разрез с целью спрятать что-то внутри?
Как только подобная мысль пришла в голову, то всё тело покрылось ледяными каплями пота.
Мне стало страшно, в очередной раз. Какой же я трус! Именно за это я себя ненавидел. Ведь там, по ту сторону камеры он только этого и ждёт, питается чужим страхом, получает истинное удовольствие оттого, что человек умирает, долго и мучительно.
Я его чувствую, так же как и он меня.
Я точно это знаю. Но не это меня больше всего пугает, а то, что мы знакомы с этим чудовищем.
6
Этот гад, демон в человеческой воплоти, спрятал во мне что-то или поместил предмет, прямиком в тело. К такому выводу я пришёл, глядя на хирургические швы. Они были огромны, так и просились разрезать их. Свежая нить была готова разорваться сама, предоставив моим глазам самого себя же, но только в разрезе. Ирония любого инженера – увидеть собственное тело в разрезе.
Бред!
Подобную хрень необходимо выгнать из башки, сейчас мне нужна ясность и хладнокровность.
– Ты конченый ублюдок, выродок, гореть тебе в аду, тварь! – из меня просто лился поток брани, взор был устремлён строго в камеру. – Ты находишь это забавным, урод, а? У тебя в башке вместо мозгов гной вонючий. Какого хрена ты делаешь? – мой крик был похож на вой раненого зверя, понимающего, что шансов на выживание у него мало.
– Ты хочешь увидеть, как я разрежу твой шов и …? – продолжения у меня не было. Потому что я не знал, что будет дальше, что произойдёт после того, как я вскрою себя. Прольётся ли кровь или она ударит фонтаном? Да я понятия не имею, что последует дальше.