застигнутый врасплох, неуклюже запихивал цыпленка в духовку:
– Да, черт, а ты кого ожидал увидеть?
– Где Стелла? – спрашиваю.
– Сейчас будет. Что с тобой приключилось? Ты будто привидение увидел.
– Я заблудился.
– На этих улицах? – Насмешка читалась в его глазах, поэтому я присел на диван и тупо включил телевизор. Да на этих улицах легко заплутать.
– Неужели?
Колян, раздосадованный, побрел к платяному шкафу за порошком.
– И мне захвати, – крикнул я через спинку дивана.
К моему великому удивлению, он принес тот самый порошок, который оставался сегодня ещё с утра. Я побрел в нашу спальную к туалетному столику, куда обычно садилась по утрам Стелла, и нашел там ту самую записку. «Буду поздно. Куплю вино, с любовью, твоя Стелла». Моему удивлению задал встряску гулкий звонок в дверь. Шаги засеменили, и я услышал голос Стеллы. Сгусток поцелуя. И вот она уже стоит передо мной, застыла в дверном проёме.
– Коп оставил вот это под дверью. Походу он хочет, чтобы ты нанес ему визит, как считаешь? – Она скинула сумочку на кровать. Как обычно. И всё вроде как осталось по-старому.
Некролог
Том Вулф (1930-2018).
В 1966 году, после выхода из печати большого эссе о Калифорнийской культуре форсированных автомобилей, Том Вулф внедряется в компанию кислотного хиппи Кена Кизи и его соратников из банды Весёлых проказников и делает из этого серию репортажей в стиле гонзо-журналистики с элементами «диалогизмов в потоке сознания».
– «Электропрохладительный кислотный тест» не был пародией, насмешкой или сатирой.
Наряду с Хантером Томпсоном и Труманом Капоте – Вулф ознаменовал себя крестителем новой журналистики 60-х, характерной чертой которой была «подлинность, поданная на блюде беллетристики». Он считал, что живя в век урезанных новостей и лицемерия, продвигаемого телевидением, ничего не стоит просто начать экспериментировать.
*****
На гаражной распродаже Кена Кизи и его соратников из Grateful Dead было много всякой всячины: скобяная лавка Джо Льюиса и магазинчик «Лампа Аладдина и остальная мелочевка тысячи и одной ночи» плюс еще некоторая концертная аппаратура и рулоны американских флагов, и статуэтки Джимми Хендрикса, и, может быть, ещё что-то там из набора юного бойскаута. Мольберт с красками и комплектом кисточек, а так, в остальном, никому не нужный хлам. Старые радиолампы, транзисторы, рыбная леска, сломанный утюг, детский велосипед, переломанный на две части скейтборд,
и тут является коп в коповских очках и на мотоцикле. Паркуется прямо на лужайку, какая наглость, и произносит вслух:
Какая наглость! ступая в бутон собачьего дерьма, по-видимому. Какого черта вы тут делаете, говорит он нам. Смотрит на Кизи, потом переводит взгляд на меня.
С нами ещё ведь был Джек Николсон, он консультировался с Кизи по поводу роли в экранизации ГНЕЗДА и, может быть, хотел услышать вживую Grateful Dead.
Тебе чего, спрашивает он копа. Тот, будто не слышит, садится на четвереньки и принюхивается.
Тут