мамы и папины блюзы я оставила на ферме.
Музыка не перекрывала пощелкивание, раздававшееся над бильярдными столами в игровой зоне, – Руби мгновенно указала в ту сторону. Там, окруженный приятелями, стоял Коннор Дрейк и смеялся, запрокинув голову.
– А вот и он, – промурлыкала Руби. – Идем поздороваемся.
– Сначала я хочу выпить, – возразила я, увлекая подругу к длинной барной стойке.
– Пусть он купит тебе выпивку, – не сдавалась Руби. – С деньгами у него проблем нет, бог свидетель.
Я остановилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что его папочка владеет несметным количеством компаний, а его мамочка сенатор.
Я наморщила нос:
– Как?.. Ты что, собираешь досье на всех парней в округе?
– Мне казалось, все так поступают, разве нет? – Она рассмеялась и пихнула меня локтем. – В отличие от тебя, я обращаю внимание на то, что происходит вокруг, а не только на содержимое учебников. – Она полюбовалась моим хмурым лицом. – Только не говори, что богатство Коннора оскорбляет твои нежные чувства деревенской девицы!
– Дело не в этом…
«Просто это еще одно различие между нами». Мне тут же вспомнились слова Уэстона, дескать, он учится в Амхерсте на стипендию.
– Не важно. – Я расправила плечи. – Это еще одна причина, по которой мне стоит самой заплатить за выпивку. Раз он богат, люди, наверное, полагают само собой разумеющимся, что ему следует платить за все.
– Возможно, – протянула Руби. – Но он богат не в том смысле, что водит хорошую машину и носит стильную одежду. Я имела в виду, он настолько богат, что, если у него из кармана вывалится тысячедолларовая купюра, он этого даже не заметит.
Руби лучше знать. Она была не так богата, как Дрейки, но ее мать, уроженка Ямайки, была профессиональной певицей, а отец-голландец работал крутым адвокатом в Бостоне. Руби любила повторять, что выиграла «стипендию Хаммонд». Ее родители платили за школу, так что ей не приходилось работать и можно было спокойно изучать итальянский.
Видя мой поскучневший взгляд, она выставила перед собой руки.
– Просто к слову пришлось. Нужно же отпраздновать твой первый выход в свет после расставания с Марком.
Я покачала головой, но улыбнулась, видя, что подруга искренне за меня переживает.
Подойдя к барной стойке, Руби заказала себе коктейль «7 и 7», а мне грушевый сидр. Она подняла стакан.
– За то, чтобы ты почаще выходила в свет и веселилась.
– Аминь, – ответила я, чокаясь с подругой.
– И за то, чтобы был секс.
– У тебя – да, а мне… еще рано.
Руби прищурилась и отодвинула свой стакан.
– Раз уж у нас зашел такой разговор… Скажи-ка, как Марк в постели? Хорош?
Я чуть не подавилась грушевым сидром, с трудом проглотила игристую жидкость и укоризненно пробормотала:
– Руби.
– Мне интересно, потому что ты встречалась с ним два года, но ни разу ничего не рассказывала. Ну, так как обстояли дела? Фейерверки?
– Я…