мастерства и умений для этого грандиозного начинания. Нужен особый человек. – Теперь все пристально смотрели на Шасу. – Человек с энергией юности, но зрелым опытом, человек, доказавший, что он гений в области финансов и организации. В рядах своей партии мы не можем найти такого человека.
Шаса уставился на них. То, что они предлагали, было нелепо до крайности. Он вырос в тени Яна Кристиана Сматса и был естественно и непоколебимо привязан к партии Сматса, которую основал этот великий и славный человек. Он раскрыл рот, собираясь дать гневную отповедь, но Манфред поднял руку, останавливая его.
– Вначале выслушайте меня, – сказал он. – Человек, избранный для этой патриотической работы, получит крайне важное назначение в правительстве; премьер-министр специально для него создаст эту должность. Он станет министром горной промышленности.
Шаса медленно закрыл рот. Как, должно быть, старательно они изучали его, как точно проанализировали и назначили цену! Основы его политических верований и принципов были потрясены, стены треснули. Его возвели на вершину и показали награду, которую он может получить.
На высоте двадцать тысяч футов Шаса выровнял «москит» и лег на курс. Он усилил приток кислорода в маску, чтобы обострить способность соображать. До Янгфилда оставалось четыре часа лета – четыре часа на то, чтобы все тщательно обдумать, и он попытался отгородиться от страстей и эмоций, которые могли помешать принять взвешенное решение, но размышлениям мешало возбуждение. Перспектива получить огромную власть, создать арсенал, который сделает его страну сильнейшим государством Африки и заставит считаться с ней весь мир, внушала благоговение и некоторый страх. Власть! От этой мысли у Шасы начинала слегка кружиться голова: наконец перед ним то, о чем он всегда мечтал. Нужно только воспользоваться моментом и протянуть руку. Но это будет стоить ему чести и гордости – как он объяснит свой поступок тем, кто в него верит?
Неожиданно он вспомнил о Блэйне Малкомсе, своем учителе и советчике, человеке, все эти годы заменявшем ему отца. Что тот подумает об ужасном предательстве, которое готов совершить Шаса?
– Примкнув к ним, я сделаю много добра, Блэйн, – сказал он в маску. – Помогу изменить их и переделать лучше, чем оставаясь в оппозиции, ведь у меня будет власть…
Но он знал, что лишь оттягивает принятие решения и никакие соображения не важны.
Все в конечном счете сводится к одному – к власти, и хотя Блэйн Малкомс никогда не сможет простить того, что сочтет предательством, Шаса знал: есть человек, который его поймет, поддержит и подбодрит. Именно Сантэн Кортни-Малкомс тщательно готовила сына к получению и использованию богатства и власти.
– Все может осуществиться, мама. Не совсем так, как мы планировали, однако все это возможно.
Но тут ему в голову пришла новая мысль, и яркий свет охватившего его торжества омрачила тень.
Он взглянул на красную папку, которую министр внутренних дел Манфред Деларей дал ему в аэропорту, перед тем как Шаса поднялся в кабину