девочкам, с раннего детства внушают и дома, и в школе: нельзя даже разговаривать с незнакомцами не то что заходить к ним в квартиру (даже если это известный художник)! Нельзя, нельзя, нельзя! Правда, Кирюшкин не такой уж и незнакомец – ведь мы были у него на выставке, но это не повод для того, чтобы одной заявиться к нему в гости!
Но все это пришло мне в голову уже потом, когда я благополучно (благополучно ли?) вернулась домой. То есть, сейчас. Тогда же…
Словом, когда я поперлась к художнику Кирюшкину, уже темнело. Вечер был теплый, почти летний. Перебежав через дорогу, я вошла во двор, и только тут до меня дошло, что я не знаю, в каком подъезде он живет. Пришлось обойти дом, отыскать со стороны улицы самое большое окно и прикинуть, к какому подъезду оно относится. Но потом я сообразила, что надо знать еще и номер квартиры. Иначе я не смогу воспользоваться домофоном. Вот бестолочь! Немного поколебавшись, я решила так: если в ближайшие пять минут никто не войдет или не выйдет из подъезда, то я пойду обратно, и засекла время. Через три минуты дверь распахнулась и оттуда выскочил высокий парень с рыжими взъерошенными волосами. Он выскочил, а я заскочила.
Нет, дорогой дневник, в моем мозгу, который точно с горошину, сегодня было еще и позднее зажигание. Ну сколько раз я читала о знаках, которые подает нам Вселенная, предупреждая о грядущей опасности! И ведь все это я знаю давным-давно! Сегодня же, похоже, я начала жизнь с чистого листа, забыв о том, чему меня учили.
И вот знак номер один: не работает лифт!
В другое время я бы, наверное, развернулась и пошла домой. Так нет же, сегодня, будучи явно не в себе, я стала подниматься пешком на десятый этаж. Вот скажи, дневник: а оно мне было надо?
Не надо, но я поднималась.
На десятом этаже меня ожидал еще один знак (номер два): там не было света.
В другое время я бы без раздумий пошла домой. Но сегодня, будучи явно не в себе, я включила фонарик на телефоне и подошла к двери художника. То, что эта дверь вела именно в его квартиру, можно было не сомневаться: других на лестничной площадке не было. Нажав, и не раз, на кнопку звонка, я поняла, что либо никого нет дома, либо просто мне не хотят открывать. Что это, как не знак номер три?
И я пошла бы домой, если бы луч фонарика не упал на замочную скважину, из которой торчала свернутая в трубочку бумажка. Записка! Конечно, читать чужие записки нехорошо, но я все-таки вынула листок. На нем крупными корявыми, наезжающими одна на другую буквами, было написано: «Скоро буду. Ключ под ковриком. Заходи, чувствуй себя как дома. Леонид К.».
Прикинь, дневник, как все-таки творческие люди похожи друг на друга! Моя мама вполне могла бы сделать то же самое. И это несмотря на то, что чуть ли не каждый день с экранов телевизоров предупреждают: не оставляйте ключи в доступных для грабителей местах! А художник не только оставил ключ под ковриком, но еще и сообщил об этом в записке. Только вот… Понимаешь, дневник, тут оказалась еще одна закавыка. Мы ведь помним, что Кирюшкина звали Василием. А здесь было написано: Леонид. Ведь это еще один, четвертый знак, после которого надо было изо всех сил рвануть домой. Ну, то есть на новое место жительства. Но на меня точно нашло