Просто расслабься. Я скоро!
И мячик упрыгал. Иванов же такой старый – наверное, старее бабушки, откуда в нем столько энергии? И почему все ей предлагают расслабиться? Сначала Осипенко, теперь вот… смотритель зверинца, ректор Академии по совместительству. Она что, такая напряженная? Агата погладила свой лоб – нахмуренный. Разжала челюсти. Попробовала улыбнуться – но уголки губ упорно ползли вниз.
Напротив, в вольере, сидел бурый медведь и, наблюдая за ее гримасами, покачивал головой. Не одобрял, наверное. Агата показала ему язык.
Конечно, лучше здесь, чем в лаборатории Осипенко. «Ты должна научиться контролировать свои перемещения! Ты должна действовать более целеустремленно, представлять все отчетливо, думать и во время сна». Должна, должна, должна… Как, скажите, она может это сделать? Расскажите, покажите, научите! Агата все больше подозревала, что доктор магических наук и сама этого не знает. Может, они и изучают законы сновидений и управление снами, но с такими… перемещениями в сновидениях явно столкнулись в первый раз. И здесь я сплошная уникальность, подумала Агата с легким самодовольством. И тут же себя одернула – а не была бы такой уникальной, сейчас бы ее быстренько обследовали и отпустили на каникулы. Или вообще бы даже изучать не стали.
…Н-ну, а где здесь старая знакомая – леопард? Кажется, налево. Здравствуй, киса, здравствуй, красавица, ох, какой же у тебя мех! Агата, не раздумывая, толкнула щеколду, входя в вольеру громадной кошки.
Там их и обнаружил вернувшийся ректор: Агата сидела, гладя развалившегося леопарда по груди, и серьезно рассказывала, какой он красивый и великолепный. Леопард верил, потому что нежился и громко мурчал. Иванов некоторое время полюбовался этой картиной, потом сказал вполголоса:
– Ну, вижу, девочки, вы уже спелись…
Агата подпрыгнула, а леопард так и остался валяться на спине, только взглянул на Иванова полузакрытыми довольными глазами и сложил на груди лапы. Агата виновато выбрела из вольеры.
– Извините, я, наверное, не должна была…
– Не должна была, – серьезно кивнул ректор. – Но раз дело сделано, говорить об этом поздно. Ничего страшного. А теперь вернемся к учебному месту.
Они уселись на «учебное место»: ректор – на качалку, Агата – на стул рядом. Некоторое время молча рассматривали животных. Те молча рассматривали их.
– Кто из них тебе не нравится? – неожиданно спросил Иванов.
– Крокодил, – ответила Агата, не задумываясь.
– Почему?
Агата поразмышляла.
– Наверное, потому что я его совсем не понимаю. Лежит – бревно-бревном, только глаза иногда открывает.
– А остальных? Понимаешь?
– Ну хорошо… я его не… чувствую. Совершенно.
Кивок.
– Уже ближе. Знаешь, в чем секрет блестящих дрессировщиков? Да, на некотором уровне они эмпаты и хорошо, как ты говоришь, чувствуют животных. А еще в чем? Не знаешь? Плохие дрессировщики знают только одно – что им нужно от животного. Но не знают, что нужно самому объекту дрессировки. Кроме самого элементарного, понятно: