болото. Ей было невыносимо скучно. Не хватало острых ощущений, которые дома ей обеспечивал отец, периодически поручавший девочке дополнительные расследования, когда доказательства собранные полицией казались ему сомнительными, и до сих пор поощрявший игры в шпионов, в последнее время проходившие все более успешно. Даже отцу далеко не сразу удавалось найти, самостоятельно сделанные Элли, следящие артефакты. Как раз после их изобретения четыре года назад, девушка окончательно определилась с выбором профессии. Такая зарядка для ума была гораздо интереснее постижения книжной мудрости. В общем, за нехваткой привычных развлечений, Элли отчаянно тянуло хулиганить. А единственная подруга эту тягу не разделяла. Стефа, в своих неистребимых спокойствии, уравновешенности и дьявольской предусмотрительности, обрубала на корню все поползновения новообретённой подруги учудить что-нибудь эдакое.
В итоге, новость о том, что найден труп профессора кафедры целителей, была воспринята Элли чуть ли не с радостью. Благо, лично девушка с этим профессором знакома не была. И в идею поучаствовать в расследовании вцепилась зубами и когтями, сходу отметая версию о естественной смерти. А вот полиция такого энтузиазма не проявила. Причиной смерти был признан инфаркт, и на этом, собственно, расследование и закончилось. Впрочем, такой мелочью, как официально закрытое дело, Элли было уже не остановить. Она стала на след.
Дело было в том, что инфаркт несчастному профессору мог легко организовать любой инициированный светлый маг. Даже не обученный. А учитывая тот факт, что тело было найдено только через 12-14 часов после наступления смерти, никаких следов магии, если они были, на нем, разумеется, не сохранилось. Умер вечером, а нашли его утром. Следы остаточной магии сами по себе рассеивались максимум за восемь часов. Положение усугублялось тем, что профессор скончался в своем кабинете прямо в университете. И войти в этот кабинет, в тот временной отрезок, когда он умер, мог кто угодно: преподаватели, студенты, даже кто-то посторонний. В последнем случае и отвод глаз не потребовался бы. Достаточно было надеть форму.
В чем-то Элли полицию понимала. Дело обещало быть трудным, если бы они признали, что это всё-таки убийство. Слишком много подозреваемых, неизвестный мотив… А с другой стороны всегда существовал запасной вариант. Любой некромант мог просмотреть память жертвы и выяснить личность убийцы. И, в конце концов, это ведь не простой человек, а целый профессор. Можно было бы и привлечь помощь со стороны. Но нет. Некромантия запрещена.
Собственно, если бы полиция занялась расследованием, или хотя бы сделала вид, что занялась, возможно, Элли бы в эту историю и не влипла, но дело закрыли, и с этим юная некромантка была категорически не согласна. Был у неё на примете один занимательный ритуал. Не опробованный. Но, теоретически, подходящий даже для не инициированного мага. Для ритуала требовалось добыть хоть что-нибудь от почившего профессора, лучше конечно кость, но, на крайний