когда-то был оперативником. До тех пор, пока его не разжаловали после случая с тем странным изнасилованием. И ему, наверное, даже повезло, что его просто понизили из капитанов в поручики и турнули с оперативной работы, переведя из следственного Управления на ГЛОСИМ простым наблюдалой. Отправили сидеть на стуле.
Конечно же, он ни в чём не подозревал свою Настю. А следил, скорее, от желания быть с ней даже тогда, когда физически у него не было никакой возможности находиться рядом. И ещё, чтобы быть уверенным, что с самым близким в его жизни человеком всё в порядке. Так было спокойней.
Кто упрекнёт ангела-хранителя в том, что он незримо и неотступно всюду следует за предназначенным ему человеком?
Он смотрел на красную стрелку-треугольник, а видел её фигуру, лицо, взгляд, улыбку. Он разговаривал с ней, делился настроением (как правило, жаловался на скуку: «У нас тут всё по-прежнему, Стаська, тихо, как в заброшенной пещере»), в тысячный раз признавался в любви.
Она, конечно же, ничего не знала. И не только потому, что всякий, кто работает с ГЛОСИМ, подписывает бумагу о неразглашении как подробностей своей деятельности, так и чужой личной информации. Просто он не хотел лишать её чувства внутренней свободы, которое непременно было бы ущемлено, расскажи он ей обо всём.
Так он себя убеждал.
Да и чего ещё делать на дежурстве, если всё за тебя делает Система? Протирать штаны, пить бесконечный чай и смотреть, как милый сердцу человек в виде красного треугольника-стрелки «плавает» по спутниковой карте района. Как крохотная рыбка в огромном аквариуме.
День за днём – одно и то же, словно муха, застывшая в смоле времени. Без надежд на какие-либо перемены к лучшему. Серо, буднично, до оскомины привычно. Не для этого он пять лет проучился в Академии. Но всё было перечёркнуто одной ошибкой.
Иногда раздавался звонок дежурного телефона и его просили локализовать местоположение какого-нибудь гражданина или «бинта» или откопать в базе данных какие-нибудь уточняющие сведения по «объекту». Он локализовывал, уточнял, передавал информацию и снова переключал «мапу» на отслеживание жены.
Дни эти, как совершенно одинаковые бусины, нанизывались на суровую нитку его, Сомова, жизни. Или, правильней будет сказать, той её части, которая относилась к работе. Дома всё менялось. Там была Настя. Не красный треугольник на тусклой, как застиранная тряпка, серо-зелёной карте города, а живая тёплая любимая женщина. Каждая минута, проведённая с ней, наполняла его жизнь смыслом, и он ловил эти драгоценные капли времени с жадностью скупца, которому всегда мало.
Сейчас же, находясь в мониторинговой, он мог только следить.
Он знал, что сегодня рыбка
Уже сегодня!
Утром она предупредила, что после обеда собирается