мешали работать. Зачем она туда поехала? Почему не предупредила его?
Передатчик браслета негражданина Ладова продолжал исправно подавать сигнал. Но когда оперативники добрались до места, никого там не обнаружили. Разорванный унэлдок без труда отыскали на дне канала. А парень, по всей видимости, успел уйти. Дело было передано в отдел по «бегункам», где были свои операторы-аналитики.
Едва Сомову дали отбой, он вновь переключился на Город.
Тёмные полосы Большой и Средней Невок, каскад прудов, яркие крыши особняков, приглушённо-зелёный каракуль деревьев и кустарников и красная стрелка Настиного маркера напротив светло-серой полоски моста. Настя всё ещё была там.
Он набрал номер жены.
Она не ответила.
**
Он пытался дозвониться до неё в течение всего следующего часа, остававшегося до конца смены.
Безрезультатно. Настин телефон молчал, а стрелка-маркер оставалась неподвижной.
Это было ненормально. Она никогда прежде не позволяла себе не отвечать на его звонки. В крайнем случае, отправляла ему текстовое сообщение, что не может говорить или перезвонит позже. Но обязательно как-то проявляла себя. Всегда. Но не в этот раз.
Беспокойство постепенно начало перерастать в тихую панику. Сомов старался держать себя в руках. Искал и даже находил разумные объяснения произошедшему.
Конечно, она оказалась там не случайно. Назначила встречу или даже, скорее, ей назначили встречу. Кто-то из випов. Возможно, кто-нибудь из друзей её отца. Не отвечает, потому что… Что? Ведёт переговоры? О чём? И почему он ничего не знает об этом?
«Ещё ничего страшного не произошло…» – подумал Сомов. И тут же вздрогнул от этого, грозящего неминуемым, «ещё».
«И не произойдёт!» – поспешно исправился он, но уже было не избавиться от чувства, будто накаркал беду.
«Не ещё, не ещё, никаких «ещё»! – заговаривал он свою ошибку, раскачиваясь на стуле. – Всё будет хорошо…»
Его будто с головой погрузили в воду.
Это время. Оно становится плотным, медленным, тягучим, когда чего-то очень ждёшь. Всё исчезает, и ты застываешь в одной единственной точке бытия, к которой прикованы все твои мысли и чаянья. Застываешь в полной темноте, цепенея от невозможности что-либо изменить, на что-либо повлиять. И остаётся только терпеть, выжимая из себя последние капли самообладания.
Беспокойство давило к земле, словно перегруженный камнями рюкзак за плечами, и каждая минута ожидания падала в этот рюкзак очередным булыжником. Когда дежурство подошло к концу, он был уже на грани. Быстро сдал вахту сменщику, сбежал по широкой парадной лестнице, протиснулся через вертушку турникета и выскочил на улицу.
**
Сменщик Сомова подпоручик Андрей Кузьмин с любопытством смотрел в монитор и пил кофе. Он всегда пил крепкий кофе на работе, хотя дома предпочитал какао, сильно разбавленное молоком.
Вместо спутниковой карты Южного Приладожья на маппере отображался Петроградский район Петербурга. Елагин остров. Все