потребовала Мия, выходя вперед со сжатыми кулаками.
Существо подняло чернильно-черные руки и откинуло капюшон. В призрачном свете Мия увидела кромешно-темные глаза и безупречную алебастровую кожу. Толстые дреды, покачивающиеся из стороны в сторону, как живые. Он все еще был мучительно красив – волевой подбородок и точеные скулы, которые некогда были испещрены каракулями ненавистных чернил, а затем доведены до совершенства руками ткачихи.
Губы, которые она когда-то целовала.
Глаза, в которых когда-то тонула.
Лицо, которое когда-то обожала.
Мия посмотрела в испуганные голубые глаза Эшлин. Снова в черные бездонные колодцы, заменившие глаза ему. И выдохнула:
– Черная гребаная Мать.
Глава 5. Прозрения
– Как? – прошептала Мия.
Она рассматривала Трика с головы до пят, скрестив руки на груди и дрожа от холода. Он сильно изменился – некогда оливковая кожа ныне была высечена из мрамора, некогда карие глаза превратились в колодцы непроглядной черноты. Такой холодный и идеальный, он выглядел как статуя на Форуме, вырезанная из камня рукой мастера и ожившая после последнего штриха. Его лицо было прекрасно. Совершенно. Бледное и гладкое, как могильная кость, и столь же сильно пронзающее. Ее сердце едва верило глазам.
Но это несомненно был юноша, которого она знала. Юноша, которого она любила?
– Но она… – Мия ошарашенно повернулась к Эшлин. – Ты убила его.
Эш была непривычно молчалива, в ее глазах ясно читался страх. Мистер Добряк и Эклипс по-прежнему сидели бок о бок на странном берегу; Йоннен присоединился к ним, не сводя темных глаз с еще более темного пруда. Каменные лица вокруг них беззвучно зачитывали мольбы, каменные волосы развевались, словно на глубоко зимнем ветру. А Мия стояла как вкопанная, глядя на пламя старой любви. Пытаясь игнорировать поток эмоций, затапливающий ее грудь, и просто осознать произошедшее.
– Если ты мертв, как ты можешь быть здесь?
Черные глаза Трика блеснули в холодном свете фонарика.
– МАТЬ ОСТАВЛЯЕТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЕЙ НУЖНО.
Мия сделала пару глубоких вдохов, холодный воздух обжег легкие. Она слышала истории о призраках, которые отвернулись от Очага, чтобы преследовать живых, и считала их бабушкиными сказками. Но перед ней стояла не просто детская басня. А старый друг – такой же настоящий, как сердце, бьющееся в ее груди. Юноша, который путешествовал с ней через ашкахскую Пустыню Шепота, который был ее союзником и напарником в испытаниях Красной Церкви, который делил с ней постель и прогонял ее кошмары в темное время. Ее первая настоящая любовь.
Убитая второй.
Эшлин стояла за Мией на расстоянии вытянутой руки. Мия по-прежнему чувствовала вкус девушки на своих губах. Аромат ее пота и кожи. Трик наверняка застал их вместе, наверняка видел страсть и радость, которые испытывала Мия, целуя его убийцу.
– Я… – она покачала головой. Попыталась найти какое-то объяснение. Гадая, почему вообще считала необходимым что-либо объяснять. – Я думала, ты мертв…
Его