дотянуться руками до его лица и разодрать его в кровь, но бесполезно…
Эрик отпустил, когда побелевшие от напряжения пальцы задрожали, не в силах больше держать. Он поднялся, и несколько минут смотрел на мертвеца – выпученные глаза и перекошенное предсмертной гримасой разбитое лицо, темные углубления на красной шее.
– Spal sie w piekle, szumowiny49,– сорвавшимся голосом прошептал Эрик и от всей души плюнул на его лицо. Потом вспомнил, что входная дверь все это время была открыта, и поспешил исправить оплошность.
На кухне варилось что-то вроде супа – Эрик, проигнорировав ее, решил обследовать другие комнаты. Здесь определенно были деньги, но только где? В какой-нибудь шкатулке, спрятанной в шкафу? Может, распиханы между страниц немногочисленных книг? В полости паркета, или…
Эрик зашел в уборную. Убрав крышку бачка, он сразу заметил плотный и толстый сверток, прижатый свинцовым грузиком к грязному дну, и расплылся в улыбке.
Эрик вернулся в прихожую, обошел труп хозяина и замер возле двери. Ему четко послышались шаги – человек прошел мимо и поднимался дальше; либо только вышел из квартиры и спускался. Парень осторожно открыл дверь (она предательски скрипнула), еще осторожнее прикрыл ее и вышел в подъезд. Шаги раздавались на пару этажей выше. К тому моменту, когда человек спустится на первый этаж, Эрик уже минует переулок, выйдет на улицу и на вовремя подоспевшей «самоходке» поедет прочь из этого проклятого, пропитанного бедностью района.
16
Эрик вышел на своей остановке и направился к дому.
«Странно».
Он убил человека, но не чувствовал ни сожаления, ни раскаяния. Только какую-то опустошенность в сердце, болезненное нытье рук, и жгучий интерес – сколько денег в заначке этого скряги?
Его не волновали последствия необдуманного, импульсивного поступка. Вместо них была безграничная грусть – он никогда не узнает, где похоронена мать…
В свертке оказалось порядка двадцати тысяч франков. Эрик разложил деньги на кровати и пересчитал их заново, но ничего не поменялось. Отложив пару тысяч («На костюм должно хватить»), остальные деньги отправились в новый, более хитрый тайник.
Разбитые костяшки покрылись бурыми корками и саднили при каждом движении. Эрик осторожно промыл их теплой водой с мылом. На этом «первая помощь» закончилась – не было ни бинта, ни перекиси. «Нужно купить перчатки»,– составляя план покупок на завтрашний день, Эрик принял душ и побрился. Чище чувствовать себя не стал, но хотя бы освежился.
Ближе к вечеру сходил в кафе и поужинал, не забыв попросить вторую порцию с собой. Его рассчитывала та же молоденькая официантка, что и в прошлый раз.
– Oh, tes mains sont cassees50,– с жалобным и взволнованным выражением на лице сообщила она.
– Casse,51– подтвердил он, и спрятал ладони под стол.
На квартире, достав из тайника револьвер (совсем новый, небольшой, предназначенный для миниатюрной, как у Карины, руки), Эрик разрядил его, разобрал и принялся за чистку…
Когда