не хочу ругаться, милая. Только прояснить, и не более. Если Кириллу не нужна мать (между прочим, ты во многом заменяла ее), то это его осознанный, разумный выбор. Я понимаю Кирилла…
– А меня ты понять не хочешь? Или Олю?..
Этьен задумался.
– Ну, что замолчал?– нетерпеливо спросила Ника.
– Мне кажется, милая, ты слишком много времени уделяешь своей подруге.
– Сестре, а не подруге. Сестре!– Ника села, сердито нахмурилась.– Мы с ней сестры – хочешь ты того, или нет.
– Как будто у меня есть выбор…– тихо прошептал мужчина.
– Предлагаешь бросить ее; как тогда, пару лет назад? А ты помнишь, муженек, чем все закончилось? Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось, а она на грани!
Этьен усмехнулся.
– Мне кажется, она всегда на грани,– веселым тоном сказал он.– Всегда веселится, путешествует по странам, ведет бурные романы. И при этом всегда на грани.
Ника поднялась с кровати.
– Куда ты?– спросил он. Женщина, ищущая впотьмах халат, молчала.
– Не могу находиться рядом с тобой,– сказала она, наконец, когда нашла одежду.
– Причем тут я?
– При том…– Ника, сердито блеснув глазами, напряженным тоном заговорила.– Ты совсем, как Кирилл. Если я для него, как мать – то кто ты? У него был свой собственный, родной отец – его и мой. Наш отец! И я видела – похоже, единственная из вас, как он был счастлив, когда Оля вернулась. Счастлив, понимаешь!– голос Ники становился все громче и яростней.– А ты и Кирилл какие-то однобокие, что ли. Смотрите на все с одной точки зрения. Да, я не спорю – Оля не святая, совсем не святая. Но и я тоже, и ты. Люди совершают ошибки и платят за них – рано или поздно. Оленька заплатила сполна, страдала сполна – хватит! Она давно раскаялась – я это вижу, отец это видел; и только вы двое продолжаете изображать из нее злодейку!
– Ника…
Женщина вышла из спальни и, захлопнув за собой дверь, сразу поникла. Давно она так не расходилась. «Лишь бы дети не проснулись»,– Ника тихонько зашла в детскую и убедилась, что близняшки спят крепким, безмятежным сном. «Они ведь тоже без ума от Оли. Толкаются, лишь бы первой сесть к ней на колени,– Ника не удержалась от улыбки.– А эти два… великовозрастных чучела тянут одно и тоже – заслужила, поделом… Как вообще можно радоваться чужому горю?»
Женщина бесшумным призраком прошла в гостиную и уселась на диван. «Заслужила, как же,– раздраженно роилось у нее в голове.– Как заслужила, так и отстрадала. Разве Этьен был с нами, когда она…»
Ника осеклась. Крутанув головой, она посмотрела на дверь, ведущую в спальню подруги.
– …сделала свой выбор… Невзирая на последствия…
Ника не вспоминала, но память сама утащила ее в тот горький, обидный, волнительный, день…
Июнь, 1914
Двадцатидвухлетняя Ника, едва окончившая Парижскую Консерваторию с отличием, приехала в Цюрих с Этьеном – представить отцу будущего мужа и отдохнуть от шумной парижской жизни.
В один из дней на пороге дома возник Иван Павлович