А несчастный Барин может заснуть только тогда, когда своим телом или лапой хоть немного может прикоснуться ко мне. У Кати – свои способы демонстрации мне любви и благодарности: она, как правило, лежит рядом со мной, когда я читаю книги, работаю над текстом. Тогда она подходит ко мне, смотрит мне в глаза и несколько раз своим носом ударяет меня в нос. Или же, когда Барин, как всегда, уходит на улицу в 2 часа ночи, она ложится ко мне в постель, подползает к моей голове и лижет мои уши. Вот такова тайна общения между кошкой и человеком, тайна любви, которую мы порой не видим, но которая пронизывает весь мир, все живое. И она, эта тайна, куда глубже, чем тайна Галактики, которой мы так много уделяем внимания. А агрессия и злоба у тех несчастных бездомных кошек, которых я кормлю три раза в день у себя на балконе: здесь уже изголодавшаяся мать отталкивает от кормушки своих котят. Правда, коты, как ни странно, даже если голодные, уступают корм малым котятам. И отсюда – главная мысль моих статей, которые вошли в эту книгу: не будет голодный, злой от нищеты русский человек ни патриотом, ни богобоязненной личность. Ведь религиозное чувство несовместимо с жестокостью дикого русского быта. Я собрал мысли русских мыслителей на этот счет в одной из своих статей. Надо вообще осознавать, что, по-моему, недостаточно осознает руководство нынешней России: внешняя политика, которая ведет к обнищанию населения, даже к медленному обнищанию, при всех своих внешних достижениях может привести к очередной, на этот раз – последней катастрофе. Мы не хотим помнить ни об уроках 1917 года, ни об уроках 1991 года.
И теперь вы поймете, почему в последние годы, благодаря философии жизни, о которой мне рассказали бездомные кошки, мне стал ближе всех русский мыслитель Василий Розанов, единственный, кстати, русский философ, который связал божественное с живым, защитил живое, защитил жизнь, защитил право русского человека на радости обыденности, защитил право русского человека на достойную, сытую, счастливую жизнь. Я повторяю, что он стал близок мне прежде всего тем, что он страстно, до конца жизни, даже умирая, доказывал, что человек не может ни при каких обстоятельствах быть «средством».
Защита обыденности, достойной человека жизни, «материальной обеспеченности» есть уже у Семена Франка в «Вехах». Не будет никогда достойной жизни в России, учил нас Семен Франк, пока русские люди, и прежде всего интеллигенция, не поменяют свое отношение к «богатству», не покончат со своим болезненным отношением к аскетизму. «…Чтобы созидать богатство, – писал Семен Франк, – нужно его любить… Понятие „богатство“ мы берем здесь не в смысле лишь материального богатства, а в том широком философском его значении, в котором материальная обеспеченность есть лишь спутник и символический показатель духовной мощи и духовной производительности»[5]. Но особенность В. Розанова в отношении достатка в жизни состояла в том, что он ставит вопрос более широко, ставит вопрос о самоценности живого, о ценности бытия человека.