его руки. Сколько мы ехали так, шагом, не знаю, я думала, что стоит высвободить руку, как волшебство момента закончится, придется возвращаться в шаткий, ненадежный мир, где все решают за меня. Судя по морщине между бровями Андре, он думал, если не о том же, то о чем-то похожем.
Руки сами разжались, когда мы услышали впереди крики, лай, ржание и страшный, короткий вой.
– Волк! – воскликнула я и, пришпорив Леди, устремилась вперед.
Андре поскакал за мной.
Когда мы догнали остальных, я только увидела, как спешившийся Эберлей с зажатым в руке копьем пытается подступиться к огромному, истыканному стрелами волку.
Истекающее кровью животное крутится на месте, огрызаясь на атакующих собак.
Виталина и Микаэла, сидящие бок о бок в своих дамских седлах, закрыли глаза надушенными платочками, а я не смогла отвести взгляд.
Вот Эберлей наносит удар, и волк падает, продолжая дергаться, хрипеть, разевая красную пасть. Наконец, вывалив язык, животное затихло.
Но стоило герцогу наклониться над ним и выдернуть копье, упираясь сапогом в шкуру, как тело волка стало расползаться в разные стороны, стремительно светлея. А потом на моих глазах превратившись в тело человека. Черноволосый юноша, истыканный стрелами, весь в колотых ранах и кровоподтеках, вытаращил неподвижные глаза в небо.
Перед моим взором возник образ монстра из сна.
– Я иду за тобой, Эя, – прозвучало где-то совсем близко.
Я выпустила поводья и пронзительно завизжала.
Потом, должно быть, потеряла сознание, потому что стало темно, а когда открыла глаза, оказалось, что лежу на чем-то мягком. Надо мной склонились лица Андре, Виталины, Микаэлы. Лица хмурые, бледные, подбородок Микаэлы – я поняла, что голова моя покоится на ее коленях, – дергается, по щекам пролегли влажные дорожки. Даже у Виталины глаза на мокром месте.
– Эя! Эя! – пробормотала Микаэла. – Хвала Богине! Как ты нас напугала!
– Оборотень, – прошептала я. – Это был оборотень.
Сестры закивали, и Виталина взяла меня за руку.
Я перевела взгляд на Андре.
Тот нахмурил брови, между ними вновь пролегла глубокая складка.
– Ты говорил, они не дойдут сюда?
Андре нахмурился еще больше. Обернулся, крикнул:
– Да уберите же, наконец, тело! С нами леди!
Сестры благодарно закивали, всхлипывая.
– Женщины, – раздался снисходительный голос Эберлея. – Зачем быть такими впечатлительными? Зверь повержен, это главное! Мисс Лирей, вам лучше?
– Да, благодарю, – поднимаясь, ответила я таким тоном, словно он за завтраком спросил, хорошо ли мне спалось.
Виталина, серьезная, нахмуренная, отчего стала немного похожа на маму, отряхнула мой плащ.
– Как ты меня напугала, сестренка, – пробормотала она.
– Больше, чем оборотень? – слабым голосом спросила я, и мы обе робко улыбнулись, а затем несмело рассмеялись. Смех постепенно перерос в немного истеричный хохот.
Внезапно Виталина шагнула