он догонит меня!
Отчего-то от этой мысли ноги налились свинцом, тело стало как ватное.
Из глухой ниши в коридоре высунулась рука и затащила меня в темноту. Опережая мой крик, мне закрыли рот ладонью. Раздался скрежет камня, меня подтолкнули куда-то, и я замычала, больше от изумления, чем от страха, когда моя нога, вместо того чтобы уткнуться в стену, ступила в темноту.
Неизвестный продолжал крепко держать меня, закрывая рот. Снова раздался скрежет камня, и я поняла, что стена расступилась, чтобы впустить нас, а потом снова закрылась.
Мимо, по ту сторону, глухо прозвучали шаги герцога.
– Где же она? – раздалось из-за стены, и шаги стихли.
Я забилась в руках неизвестного, внезапно поняв, что оказалась в прямом смысле замурованной в стену неизвестно с кем. Уж лучше было бы попасться в руки Эберлею и объяснить свое присутствие неуместным любопытством. В конце концов, Виталина не дала бы меня в обиду!
Я задергалась, забилась пойманной птицей, холодея от ужаса.
– Тише, Эя, – сказала мне темнота голосом Андре, и я тут же успокоилась.
Ладонь покинула губы, Андре отстранился, раздался щелчок, и над нашими головами закружился желтый мотылек.
Колени ослабли, я чуть не осела на пол, Андре поддержал меня под локоть, и, обняв за плечи, притянул к себе. Сразу стало тепло и спокойно.
– Забыла, что здесь потайной ход, да?
Я кивнула, пробормотав:
– Я от страха забыла, как меня звать.
А ведь здесь и вправду потайной ход. Когда мы были детьми, мы облазили с Андре все полые стены замка, и все равно кажется, что этому месту всегда есть чем удивить.
– Что ж тебе не сидится в покоях, как благовоспитанной леди? – спросил Андре, поддразнивая меня, как маленькую.
– Решила сестру проведать, – хмуро ответила я. – Микаэлу.
– Микаэлу? – делано изумился Андре. – Эя, это тревожный симптом, ты заблукала в собственном замке. Микаэла живет в другой его половине.
– Я сообщу об этом опасном симптоме лекарю, – пообещала я. – Просто я сначала решила навестить Мику, а потом расхотелось. Да и незачем стало.
Я помолчала и, поскольку Андре не прервал моего молчания, тоже спросила:
– А ты что тут делал?
– Похоже, то же, что и ты, Эя. Тоже считаешь, что здесь что-то нечисто? Жаль, до конца дослушать не удалось. Ничего, мы будем действовать быстро. Теперь, когда я с тобой, ничего не случится.
– Конечно, не случится. Вот именно, пока ты со мной. А стоит тебе уехать, как меня опять запрут в башне.
– Ты сидела в башне? Долго? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил Андре.
– Представь себе. Зиму, – буркнула я, ощутив острый приступ жалости к себе.
– Поэтому не отвечала на мои письма?
– А ты писал?
Андре не ответил.
– Ничего, – сказал он после паузы. – На этот раз все будет иначе. Я не буду скрывать, что от вас отправлюсь прямо ко двору, где буду ходатайствовать об опекунстве. Мне следовало бы сделать это раньше, дела в Делла-Рове не позволяли.
– А