который служил императору. Он говорил о колдунье, которая хочет… ну, не знаю… наложить злые чары на Аполлона, наверное. И она помогает императору. Поэтому мы решили, что они спрятали следующий оракул…
– Эритрейскую Сивиллу, – уточнил я.
– Да, ее, – кивнул Гроувер. – Мы считаем, что ее держат в центре Горящего Лабиринта – используют ее как приманку для Аполлона. А еще у них есть говорящий конь.
Мелли была мрачнее тучи, что вполне нормально для облачной нимфы:
– Все лошади говорят.
Гроувер пересказал все, что мы слышали, сидя в мусорном баке. А потом рассказал, почему мы там оказались. А потом – что я обмочил штаны, и поэтому теперь на мне ярко-розовые камуфляжные брюки.
– О-о-о, – все дриады закивали, словно именно этот вопрос не давал им покоя.
– Может, вернемся к более насущным делам? – взмолился я. – У нас с вами общая цель! Вы хотите погасить подземный огонь. Мне нужно отыскать Эритрейскую Сивиллу. Но чтобы решить обе эти задачи, нужно пробраться в самое сердце Горящего Лабиринта. Там мы найдем источник огня и Сивиллу. Я… я просто знаю, что они там.
Мэг пристально смотрела на меня, будто раздумывала, что бы мне такого приказать, чтобы я вконец опозорился. Прыгнуть в пруд? Обнять Колючую Грушу? Найти подходящую к штанам рубашку?
– Расскажи про этого коня, – наконец сказала она.
Я получил приказ. Деваться было некуда:
– Его зовут Инцитат.
– И он говорит, – подхватила Мэг. – Так, что люди его понимают.
– Да, хотя обычно он говорит только с императором. Только не спрашивай, как он это делает. Или откуда он взялся. Я не знаю. Это волшебный конь. Император ему доверяет, возможно, больше, чем кому-либо. Когда он в древности правил Римом, то одевал Инцитата в пурпур, как сенатора, и даже хотел сделать его консулом. Говорят, император был безумен, но это неправда.
Мэг, ссутулившись, склонилась над водой, словно желая отгородиться от всего. Императоры для нее больная тема. Воспитанная при дворе Нерона (хотя «воспитание» не то слово, правильно было бы упомянуть «ужасное обращение» и «газлайтинг»[25]), она предала меня в Лагере полукровок, приведя в ловушку Нерона, а потом нашла меня в Индианаполисе – обо всем этом мы никогда толком не говорили. Я ни в чем не виню бедняжку. Честно. Но доказать ей искренность моих дружеских чувств, убедить ее довериться кому-то после всего, что Нерон с ней сделал, было так же сложно, как заставить дикую белку взять угощение с руки. Малейший шум – и она убежит, или укусит тебя, или и то, и другое. (Я понимаю, что сравнение не вполне адекватное. Мэг кусается куда больнее белки.)
Наконец она проговорила:
– В пророчестве была строчка «Владельца белого коня найдет».
Я кивнул:
– Инцитат принадлежит императору. Может, «принадлежит» не совсем верное слово. Инцитат – это правая рука человека, который считает себя законным правителем запада Соединенных Штатов: Гая Юлия Цезаря Германика.
В этот момент дриады должны были разом вскрикнуть