большинства
демократизируют общества,
что приводит к культурной деградации
и плодит бездельников цивилизации.
Интеллект остался в стороне,
глупец выражает мнение наравне
с умными, разрушая культуру бытия,
а энергия дураков двигает развитие.
Глобальное и повсеместное оглупление,
отсутствие умного управления,
создало человека, не умеющего признаваться,
а власть талантов уже не будет развиваться.
Будущее без перспективы, как туннель неуспеха
там, где застряло и не проходит эхо,
в той психологической от всех дали,
без альтернативы даже по горизонтали.
Жизнь это натюрморт событий мемуарных строк,
всегда помнишь свой первый урок.
Не забываются роды женщины в муке,
тренируя нечувствительность к разлуке,
ожидаешь каскада для своего наития,
когда обнаружишь себя мальчиком для битья.
Жизнь внутри яйца не предел отчаяния,
стал преступником не жди покаяния.
В пространстве те вещи зримы,
что в отражении неповторимы.
Услышав своё имя, хочется втиснуться в щель,
чтобы тело было трудно найти, как цель.
Правила игры в жизнь неоспоримы,
опасно быть рядом, лучше пройти мимо.
Сохраним на трудные времена для детей
прожитые нами года без нулей.
Даже в пространстве, где нет ничего,
отсутствует безопасность от всего.
Жизнь это движение во времени к смерти,
смерть без времени приходит, поверьте.
Можно вены вскрыть и тихо прилечь,
тёплой кровью до конца истечь,
вспоминая жизнь до последнего вздоха,
лишь бы другим не было плохо.
Прошлое украло время, путаясь в беде,
невзирая на все разборки в суде.
Передачки сыпались на суматошный кон,
охраняя свободу под ржавым замком.
Баландёры спешили на обход, мозг лечили замполиты.
Хлёсткий ветер раздражал и поднимал аппетиты.
Страшная пытка от бессонницы, бессилие видеть,
теряя рассудок, не зная участь, всё ненавидеть.
Это мутящее солнце. Это поэзия осиротела,
шутка запоя, прорва, чувствую мёртвое тело.
Слышен постоянный шум трения железа.
Перезвон колоколов, как мелодия полонеза,
позлащённых солнечными лучами,
напоминает бренчание тюремными ключами.
Да, бесконечная вереница хмурых лиц,
напоминает стаю теней, похожих на птиц.
Судьбу, как пружину, зажали до,
замкнутости внутри два пи-эр-проводов
и предела возможности отсутствия звука,
не подчиненных закону Гука.
Будет что написать потомкам,
рвётся не там, где очень тонко,
как свободу не терять на воле,
чтобы ненависть была острее боли.
Свобода это достижимая даль в любую сторону,
когда