свойства. В такой надменный, отчасти даже ребяческий тон взрослый человек может впасть разве что когда его действительно обуревает бес тщеславия и он утрачивает чувство реальности.
– Он мне показывал эти послания, – сказала Альга.
«Как он, однако, тебе доверяет», – чуть не вырвалось у меня.
– Мне это ни к чему, – словно прочитав мои мысли, продолжала Альга. – Я в этом мало что смыслю и, к тому же, совершенно неподходящий для этого человек. Но Папе вдруг взбрело в голову, что я должна сделаться его доверенным лицом. Не знаю, зачем ему это нужно, что с ним сделалось.
– Он-то, я думаю, это хорошо знает, – сказал я без тени иронии.
Я испытывал к девушке что-то вроде сочувствия.
– Едва мы остаемся с ним наедине, – вздохнула она, – у него ужасно развязывается язык. «Я в тебя верю, верю больше, чем самому себе». Он словно шутит. «Мне необходимо знать твое мнение».
– Почему бы и нет? Ты мудрая девушка.
– Да ведь вам тоже почему-то захотелось поделиться со мной своими мыслями, – тихо напомнила она.
– Да, это так, – смутился я.
– Маршал все-таки наломал дров, – сказал я немного погодя, – но с чего ты взяла, что Папа затаил против него смертельную обиду?
– Просто знаю и все. Понимаете?.. Знаю!
В голосе молоденькой девушки звучала убежденность, проницательность умной и опытной женщины. Нешуточная тревога, также звучавшая в ее голосе, развеяла остатки моих сомнений. Я тоже забеспокоился.
– Да, это возможно… – пробормотал я.
Эта история спровоцировала самые опасные последствия. Я и сам замечал, что вокруг Москвы становится все неспокойнее.
– Значит, ты рассказала батюшке о настроениях Папы… Что же наш отец Алексей? Почему он так уверен, что маршалу нечего опасаться?
Альга едва уловимо двинула темными бровями, как будто засомневалась, пойму ли я ее.
– Я беспокоюсь за Папу, – объяснил я. – Но, главное, конечно, я беспокоюсь за нашего бравого маршала. А особенно, за его семейство – за боевую подругу Лидию и их сорванцов двойняшек Гаррика и Славика. Страшно подумать, если Папа…
– Вы знаете, Серж, – прервала меня Альга, – оказывается, что как раз из-за них, из-за этих «сорванцов» как вы говорите, все и произошло.
– Из-за Гаррика и Славика? Из-за детей?!
– Ну да, из-за детей, – кивнула девушка и пересказала мне разговор с о. Алексеем.
Открывались удивительные обстоятельства.
После того как она поделилась с батюшкой опасениями насчет зловещих настроений Папы и попросила по возможности повлиять на Папу, чтобы тот не на словах, а на деле отказался от мести, батюшка впал в долгую задумчивость. Затем принялся с необычной для него деликатностью и мягкостью расспрашивать Альгу о ее отношениях с Папой. Она рассказала все, что только что рассказала мне. Тогда батюшка сказал:
– Я со своей стороны конечно приму все меры. Снова приступлю к нему с самыми настойчивыми увещеваниями. Но, пожалуй, ты, дитя мое, сможешь