необычного… – передразнила она. – Я, очевидно, наивна и несведуща, не похожа на тех женщин, с которыми ты имел дело, поэтому и не поняла. – И добавила с горечью: – Но я не хотела страсти. Я просто хотела приличного поцелуя. А ты обошелся со мной нечестно, в сущности, подверг насилию, – прошипела она с ненавистью и вдруг хлестнула его по лицу, сильно, словно хотела стереть понимающую ухмылку с красивого лица. Она была тоненькой, но высокой и не хрупкой и вложила все свое смятение в пощечину, которая заставила его пошатнуться, что она и заметила с удовлетворением.
Он потрогал щеку:
– Поцелуя в приличной манере? Нет, это был поцелуй, которым обмениваются любовники. Или женатые пары. Если бы я хотел овладеть тобой, мы бы оказались сейчас в этой постели.
Не слушая более, она повернулась и поспешила вниз, на воздух, на солнце. Придется еще полчаса сидеть рядом с ним, чувствуя тепло его тела, вспоминая свое влечение к нему. И видеть, что он ухмыляется, думая, как раздразнил эту старую девственницу, довел до такого жалкого состояния.
Лошади подняли голову и нетерпеливо переступили, увидев ее, и это заставило Софию задуматься. А может, не стоит все это терпеть? Она уже правила одноконной коляской. Справится и с парой лошадей. Они казались хорошо вышколены и, вероятно, будут послушны.
Она подбежала к коляске, распутала поводья, уселась на место кучера. Немного запуталась в двух парах поводьев, но потом вспомнила, как держал их Каллум.
– Какого дьявола ты делаешь? – Он вышел из дома и теперь спешил к ней через лужайку. – София!
– Уезжаю. – Она прищелкнула языком, и лошади тронулись с места.
Каллум уже бежал к ней. Она легонько шлепнула по спинам лошадей поводьями, они послушно затрусили и вдруг разом перешли в легкий галоп. Коляска понеслась по проселочной дороге, она слышала позади крики, но все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не перевернуться. Теперь дорога, слава богу, пошла вверх. Перевалив через вершину холма, лошади перешли на равномерную рысь. Она больше не осмеливалась их подгонять. Теперь можно было спокойно подумать о том, что произошло. Он не должен был так ее целовать. «Но ведь сначала спросил ее разрешения», – пробивался сквозь ее праведный гнев тонкий голосок разума. Это ошибка, не надо было соглашаться, тем более что она совершенно бесстыдно отреагировала на такой поцелуй. Хуже того, ей хотелось большего.
Слабая улыбка тронула ее губы. София сделала открытие – оказывается, до сих пор она себя не знала. И теперь была напугана своей страстностью. Его брат никогда не вызывал в ней такого влечения, такого желания раствориться в нем. Она не в силах была контролировать себя. Вспоминая их объятия с Даниэлем, она не могла припомнить, чтобы стонала от наслаждения под его руками. Те джентльмены, которых она встречала на скромных вечерах, никогда не делали попыток ее соблазнить. Она уже ехала по деревенской улице, а ее тело все еще помнило его прикосновение и жаждало большего. Она пыталась игнорировать его голос. Хотеть большего означало полностью сдаться на милость мистера Чаттертона.
Что