ботинок.
Судорожно всхлипнув, когда пена ударила в лицо, Платон закрылся руками, но с места не сдвинулся. Кое-как утеревшись, он осторожно открыл глаза и обнаружил братьев, радостно скачущих вокруг него с тем же идиотским припевом: «Анкл-бэнц! Анкл-бэнц! Анкл-анкл-бэнц!»
Ухватив того, который оказался ближе, Платон спросил:
– Что это?..
– Это кола! – радостно заорал Вениамин. – Мы тебя побратали! Давай клешню!
Вцепившись в ладонь Платона, Веня вдруг выпятил грудь и изо всей силы дернул дядюшку за руку на себя. Потом Федя повторил этот же ритуал, но уже более осторожно – учитывая особенности фигуры Платона – он врезался в племянников не грудь в грудь, как полагалось при братании, а весьма обширным животом.
– Минуточку, стойте же. Мальчики! – повысил голос Платон, освободил ладонь и потряс ее, восстанавливая кровообращение. – Давайте пойдем в машину и поговорим. Разреши, – он взял из руки Феди полупустую бутылку и рассмотрел ее. Действительно, кока-кола. Интересно, готовы ли к ее пятнам современные химчистки?..
– Анкл, мы тебе еще подарок везли, – от души сообщил Федя.
– Цветок в горшке. Канабис. Молоденький совсем, – уточнил Веня.
– Его пограничники отобрали в аэропорту, – погрустнел Федя.
– Козлы! – закончил Веня.
– Шлем!! – вдруг заорал что есть мочи Федор и бросился назад. Подобрал с пола забытый шлем и бегом вернулся.
Платон осторожно попытался разогнуть ноги в коленах. Он почему-то слегка присел от крика племянника.
– Анкл, ты здорово выглядишь! – Федя стукнул Платона по спине пятерней.
И колени разогнулись сами собой.
У автостоянки братья заспорили, кто поведет. Платон слушал их с ужасом.
– Машину буду вести я, – как можно тверже сказал он.
– Брось, анкл, мы уже три дня не крутили баранку, – отмахнулся Федя.
– Но ты можешь сидеть на переднем сиденье, – великодушно разрешил Веня. – Где твой катафалк?
Платон поднял руку, чтобы показать где, и застыл в ленинской позе, так любимой скульпторами.
У его джипа, прислонившись ягодицами к багажнику, курила женщина. Та самая.
– Эта кошелка с тобой? – спросил Федя.
Платон опустил руку. Он совершенно забыл о незнакомке. Более того, в душе Платон надеялся, что ему просто-напросто попалась подгулявшая сумасшедшая, из тех странных женщин, что носят на вечерних платьях лисьи шкурки с засушенными головами и лапами и обливаются духами, выходя в булочную. Иногда такие дамы появлялись в его жизни бесполыми призраками унылого бомонда, оставляя после себя желание напиться. Но, бог мой, она безошибочно определила его машину!
Тут Платон вспомнил вчерашний день, разговор в кабинете Птаха и посмотрел на братьев. Вероятно, в его взгляде выразилось отчаяние.
– Только не говори, что это твоя старуха, – подозрительно прищурившись, покачал головой Веня.
– Старуха?..
– Жена, в смысле, – уточнил Федя.
– Нет, конечно,