бой, то гнев Его изыщет
Еще иную, худшую нам кару, —
Как будто кара хуже есть, чем Ад!
Что может быть ужасней пребыванья
Здесь, в этой тьме, в изгнанье от блаженства,
В глубокой бездне горести и бед,
Где мучиться в огне неугасимом
Должны мы без надежды, без конца,
Быть ярости Его рабами вечно,
Бича неумолимого ударов
Ждать ежечасно? Что же претерпеть
Еще мы можем худшего, – иль разве
Погибнуть, уничтожиться совсем?
Чего же мы боимся? Почему же
Колеблемся Его мы довести
До крайности во гневе? Разъяренный,
Быть может, нас Он вовсе истребит
И уничтожит даже сущность нашу, —
По мне, такой исход все ж был бы лучше,
Чем вечное несчастье бытия.
А если нет и если сущность наша
Действительно божественна, бессмертна
И не престанет ввек существовать,
То ничего мы потерять не можем.
По опыту мы знаем, что довольно
Есть сил у нас, чтоб потревожить Небо;
Так будем же набегами грозить
Во все века престолу роковому:
Пусть это не победа – так хоть месть!»
Окончил он и замолчал угрюмо;
В глазах его отчаянное мщенье
Сверкало, страшной битвой угрожая,
Для всех опасной, кто слабей, чем Бог.
Но вот с противной стороны поднялся,
Чтоб возразить Молоху, Велиал.
Он видом был приятнее и мягче,
Чем тот, и был прекраснейший из всех,
Кого лишилось Небо: был он создан,
Казалось, для высоких, славных дел,
Для высшего достоинства; но лживо
В нем было все и пусто; с языка
Мед капал у него; он мог дурное
В разумнейшем представить виде; лучший
Совет он мог испортить, исказить,
Затем что мысли низменны в нем были:
В пороке он искусен был, в делах же
Возвышенных ленив и боязлив.
Но ухо он умел ласкать словами
И вкрадчиво так начал речь свою:
«Я был бы очень за войну, о князи,
И в ненависти к нашему Врагу
Ни от кого я не отстал бы, если б
То, что приводят здесь как главный довод,
Чтоб нам начать немедленно войну,
Мне не казалось доводом обратным,
Не заключало б в сущности своей
Зловещего для нас предположенья.
Когда тот самый, кто в делах войны
Здесь выше всех, исполнен недоверья
К тому, что он советует, в чем прочих
Он превосходит, мужество свое
Лишь на слепом отчаяньи готовый
Обосновать и ставя высшей целью
Уничтоженье наше после некой
Ужасной мести, – что сказать об этом?
Во-первых, в чем же будет эта месть?
Ведь нам известно, что все башни Неба
Полны отважных часовых и к ним
Нам невозможно подойти; притом же
Расположились лагерем вокруг
Всей нашей бездны вражеские рати
Иль реют вкруг на сумрачных крылах
И