и никогда не нашел тебя? Чтобы самые могучие чародеи, чтобы даже боги не знали, где скрывается Мирддин, и не чувствовали его силы?
– Верно видишь, великий.
– И за это ты мне отплатишь любой службой?
Кабан покачал головой:
– Любой, кроме… никогда не обращу я ни оружия, ни заклятия против тех, с кем рядом бился в Каэр-Невенхир.
– Ну что ж, – Манавидан сменил облик, сложил на груди руки, – со своим пасынком я разделаюсь и сам. Твоя служба – слишком могучее оружие, чтобы разить им в семейной ссоре. Я никогда не потребую от тебя причинить вред Марху или Арауну. Ты сослужишь мне иную службу.
Мирддин благодарно наклонил голову.
– В каком облике ты хотел бы скрыться?
Словно волна набежала и очертания кабана поплыли, сменившись…
– Это?! Я бы под страхом гибели не влез в такое! – невольно отстранился Манавидан.
– Брезгливо взсссглянуть на мерзссского… – прохихикало существо. – Славно сховаться в гадосссти…
– Я уничтожил эти копья! – гордо сказал Талиесин. – Они нанесли мне десятки ран, но я их одолел!
«Что неудивительно, – мысленно хмыкнул Аметон. – Как только Араун бежал, сила его заклятий ослабла, а потом и иссякла».
– Я сложу громкие песни о нашей славной победе! – глаза барда сияли.
– Песни – это правильно, – кивнул Аметон, не договорив: «А вот победы я что-то не вижу».
– Это будет лучшая из твоих песен, – Гвидион потрепал приемного сына по плечу. – Сложи ее поскорее, пока торжество победы переполняет тебя.
Талиесин ушел в свой покой, где хранилась его арфа.
Три брата остались одни. За стенами обычного уэльского дворца – ллиса – барабанил осенний дождь, и в колоннаде – невадде – слуги торопливо покрывали стропила соломой: какой же пир под дождем?
– Да уж, какова победа, таков и пир, – хмуро сказал Аметон.
– Гвидион, – нахмурился кузнец, – скажи прямо: мы достигли хоть чего-нибудь в этой битве?
– Во всяком случае, отступили не мы, – дернул углом рта тот.
– Здесь нет Талиесина, чтобы не-поражение гордо именовать великой победой! – почти крикнул Гофаннон. – Скажи правду, наконец!
– Не кричи.
– Да уж, «не кричи»! Аннуин как был, так и остался у Арауна, Марх жив-здоров, вот разве только Мирддин…
– Вот именно, – Гвидион налил себе вина, одним глотком осушил кубок. – Еще совсем недавно мы и не подозревали, что Мирддин нам враг, а теперь…
– А где теперь Мирддин? – спросил Гофаннон.
– Я не слышу его. Вообще не слышу, – отвечал Аметон.
– Я тоже, – кивнул Гвидион.
– Хватит вам успокаивать самих себя! – крикнул кузнец.
Гвидион положил ему руку на плечо:
– Брат, это действительно так. В Прайдене больше нет Мирддина. При случае стоит поблагодарить Манавидана.
– Хм… ну, может и так…
– Что будем делать с Мархом? – мрачно спросил Аметон.
– Почему не с Арауном? – приподнял бровь кузнец.
Ему