и есть вор и убийца?
Колл помедлил с ответом, предчувствуя, чем обернется даже простой кивок сейчас. Но ответила Хен Вен. И столько было ярости в ее «Хъррърърх!», что изумились и свинопас, и Друст: трудно предположить, что милейшая свинья способна на такую ненависть.
– Наставник, расскажи мне о священном стаде, – попросил Друст, привычно устраивая арфу на колене и собираясь музыкой вторить речам эрла-свинопаса.
– О стаде… – вздохнул тот. – Что ж, слушай.
Колл говорил, Друст наигрывал, слушая и не слыша наставника. Перед глазами юноши проходил ряд видений, одни были ясными, другие смутными. Словно отчетливый сон. Словно собственные воспоминания.
…Сгустки магии. Чародейная сила, могущая равно стать источником бедствий или обернуться гармонией и чудом. Эту силу укрощают первые, кто ступил на земли Прайдена, – Ху Кадарн, которого еще называют Великий Пес, и пришедшие с ним. Никакие предания не сохранили столь древних имен. Дикое волшебство покоряется власти и обретает нынешний облик – исполинских свиней.
Для них ли был очерчен круг – или ими? – но пределы их могущества и стали Аннуином. Миром священного стада.
…Воспоминания Колла мелькают, как обрывки сна, и следующая ясная картина – Придери. Сын Рианнон и смертного. Его двор в Кимре, в мире людей – потому что Придери был человеческим королем Аннуина. Священное стадо – при нем. И свинопас.
…Друст видел молодого Колла, притворяющегося нескладным крестьянским парнем, скрывающего силу за неказистостью, как свиньи прячут магическое могущество за уродливым обликом.
…Вспышка. Словно десяток радуг спустился с небес, завертелся и закружился. Нет ничего прекраснее этого, и ради него отдашь что угодно, потому что блеск манит, влечет, восхищает.
Таково было колдовство Гвидиона. Колдовство мира людей – поманившее человеческой роскошью. Колдовство, на миг затмившее глаза всем, – потому что в мире людей даже нелюдь невольно тянется к человеческому. И Гвидиону хватило этого мига ослепления, мига, когда Придери и его эрлы зажглись алчностью. Это был только миг. Но иногда и мгновенная слабость бывает смертельна. Гвидиону хватило этого ничтожно краткого времени, чтобы увести священное стадо.
– Ну а как Хен Вен бежала от него – ты, кажется, знаешь.
Кромка миров: Колл
Человеческие чувства – оружие обоюдоострое. Именно они и стали причиной беды. Но они и спасли Хен.
Я любил ее… в мире людей это было привязанностью свинопаса к зверюге, опасной для всех, но послушной ему. А в нашем мире… она стала первой из стада, кто принял облик, похожий на человеческий.
Мы были и любовниками, но нас связывало то, что сильнее любой страсти: мы привыкли поддерживать друг друга – и в простом, и в страшном.
Она вырвалась из сетей колдовства Гвидиона прежде, чем любой из нас очнулся от морока. И – в первый миг она не нашла ни меня, ни Придери. А в следующий было уже поздно.
Меж Дифедом и Гвинеддом, меж Аннуином и Прайденом – она оказалась одна, в бездорожье, в мороках магии – могущественная, но смятенная в мутной мгле