Долина счастья. Пенни Джордан

уже возникла масса различных картин, причем в них она не просто смотрела на Видаля, а пребывала в его объятиях. Сейчас, конечно, можно было посмеяться над своей давнишней детской наивностью, но… Сексуальная близость до сих пор оставалась для девушки такой же неизведанной областью, как и тогда.

      Флис отвернулась, словно пыталась уйти от осознания самой себя. Но от реальности не убежишь – она все еще была девственницей. Сколько бы стен Флис ни воздвигала вокруг себя, как бы ни отстаивала свою женскую гордость и как бы сильно ни старалась скрыть факт затянувшейся девственности – она не могла спрятаться от правды.

      Фелисити задалась вопросом: что же с ней происходит? Она долгие годы прожила, не познав радости секса. Оставаться девственницей было ее собственным решением. Темп современной жизни, необходимость построить карьеру не позволяли Флис встретить мужчину, с которым она захотела бы забыть свое безрадостное прошлое.

      Жалеть себя девушка не собиралась, считая это неоправданным потаканием собственным слабостям. Она была уверена, что ее детство было особенным. Честно говоря, Флис до сих пор считала, что у нее есть нечто, чего нет у других, – и не только потому, что у нее была такая чудесная мама.

      После смерти матери и бабушки с дедушкой большой дом стал казаться ей пустым – и в то же время наполненным болезненными воспоминаниями. В период роста цен на недвижимость к Флис обратился риелтор, который предложил ей огромную сумму за этот дом и прилегающую к нему землю. Промучившись в сомнениях несколько дней, Фелисити решила продать дом и приобрела квартиру в таунхаусе. Работа в туристической фирме занимала все ее время. Кроме того, у девушки была куча друзей, хотя многие ее одноклассники уже стали людьми семейными, а три самые близкие подруги по школе и по университету, одинокие, как и Флис, сейчас жили и работали за границей.

      Легкий стук в дверь спальни заставил Флис вскочить с постели и напрячься. Она предположила, что это пришла Роза – без сомнения, с выражением осуждения на лице.

      Но, как оказалось, это была вовсе не экономка, а сам Видаль. Он сменил деловой костюм на более свободную повседневную рубашку и модные летние брюки. Судя по влажным волосам, мужчина недавно принял душ. Флис почувствовала боль в сердце, и ей стало не хватать воздуха. Еще до того, как он прикрыл дверь, сам факт присутствия Видаля в ее спальне унес Фелисити в страну воспоминаний, приносящих горе.