боярин Морозов. – Тут за каждым не уследишь, кто колдовать вздумает.
– Нечестно как-то получается, – заметила Оливия.
– А что, думаете, в Лемурии договор соблюдают? Или на Диком Западе Соединенной Британии? – Михаил Всеволодович покачал головой и подкрутил черный с легкой проседью ус.
На этом примечательная часть путешествия подошла к концу. Путники прибыли на железнодорожную станцию, выпили чаю в домике смотрителя и через пару часов сели на московский поезд. Стоило составу тронуться, как по вагонам пошел дикого вида книжный торговец. Специально для деток малых он предложил в аренду прирученный заговоренный букварь.
– Еще дед мой по нему грамоте ученый, – сказал коммерсант.
Книжка выпрыгнула из сумки на столик и раскрылась. Картинки в ней были яркие и красивые, а буквы по большей части незнакомые. Но стоило Николасу пристально взглянуть на одну из страниц, как в его голове зазвучал смешной голосок:
– Посадил дед репку. Смотри, мальчик, вот эта здоровая желтая штука – репка. Ты таких и не пробовал небось. Кстати, с этим тебе повезло – вкус у репки на любителя.
В общем, Оливия и Николас заинтересовались букварем. Торговец получил за чудесную книжку цельный червонец и наказал букварю вернуться, как только деток грамоте обучит. Ребята без всяких уговоров тут же взялись за обучение, тем более что за окном простирался дикий лес и делать больше было нечего.
После полудня местность стала более обжитой. И ребята прильнули к окну, разглядывая ярко раскрашенные избы и храмы с луковичными куполами.
– Они прямо как кремовый торт, – сказала Оливия. – Так бы и съела парочку за чаем.
Еще забавней были русские костюмы. Особенно на маленьких станциях. Местные жители выходили к поезду как на праздник – в парадных платьях и красных рубахах. В крупных городах одевались более чинно, а кое-кто и на европейский манер. Оливия приходила в восторг от диковинных нарядов и головных уборов. Девочка громко восклицала:
– Ой, что это, что это у нее на голове, как рыбий плавник?
– Кокошник… – отвечал боярин Морозов, отрываясь от чтения газеты, и качал головой – мол, эка невидаль.
Через минуту Оливия снова не выдерживала и кричала:
– Смотрите! Смотрите! Что у этого джентльмена с ногами?
Небритый джентльмен в лаптях, штанах из мешковины и рубахе навыпуск как раз тащил к паровозу мешок угля.
От объяснений Морозова спасла высокая розовощекая торговка в цветастом платке.
– Пряники печеные, тульские, ученые! – кричала она, подходя с подносом к самому окну.
На подносе устроились аккуратные пряничные воробушки в сахарной глазури. Птички расхаживали из стороны в сторону, клевали собственные крошки.
Боярин Морозов рывком открыл окно и недобро спросил:
– По какому праву из заговоренного теста печете, барышня?
Торговка отступила на шаг, но отвечала уверенно:
– Так то не я. Бабка моя, Лукерья Степанова. Наследственный рецепт, в приказе