и с бриллиантовыми запонками.
Однако Андрей вскоре забыл об этом эпизоде: он радовался выпавшей возможности побыть наедине с собой и, предвкушая длительный путь, весело поприветствовал кондуктора, который принёс ему постельное бельё. Затем, как водится, последовал чай в традиционном металлическом подстаканнике, и наконец двери, громко щёлкнув, закрылись.
В зеркале размером во всю дверь отражались купе с колышущимися свежими занавесками на окнах и редкое мелькание тусклых фонарей полустанков. Разогнавшись, поезд идёт мягко; ритмичное постукивание колёс гипнотизирует; пролетающие тускнеющие после заката пейзажи со временем не кажутся монотонными, и пассажир может часами, не отрываясь, смотреть в окно до того, как стемнеет. С наступлением темноты монотонность нарушают огни полустанков, станций и придорожных поселений.
Теперь предстояло расположиться поудобнее. Семь дней в пути в одиночестве, в маленьком купе, с мобильной связью, работающей только вблизи крупных городов, да и то ненадёжной, – казалось, это вовсе не то, что нужно сверхзанятому бизнесмену. Андрей тем не менее был рад, что сумел оторваться от суеты, позволил себе такой необычный отпуск и стал недоступен для всех.
…Итак, на свободную полку лёг плеер с дисками новой коллекции классической и современной русской музыки. Там же разместились, в надежде быть прочитанными, несколько книжных томов. Это были произведения русских писателей – книги Андрей покупал постоянно, но они годами томились на книжных полках в ожидании почти невозможного – свободного времени. Вот сейчас, вероятно, и настал их черёд!
Вагон-ресторан блистал белизной скатертей и радовал глаз изящно расставленной посудой. Не похоже, чтобы пробка от шампанского уже могла приправить искусно и аппетитно приготовленные блюда дождём накопленной гари с потолка. В ресторане было много свободных мест – возможно, потому, что вечер ещё не вступил в свои права, а возможно, потому, что цены здесь были довольно высокие для русских среднего достатка. Да, за тридцать три года всё изменилось в корне. Не приходится заранее подкупать официанта, чтобы и сервис, и блюда были отличные. С сервисом, правда, не торопились, но спешить было некуда.
Двести граммов ледяной «Сибирской» водки сменили усталость долгого дня на приятную расслабленность, и Андрей решил перед сном начать читать новую книгу. Однако после тёплого душа и выпитой водки усталость взяла своё, и глаза стали закрываться уже после первой страницы. Волшебный ритмичный перестук колёс погрузил Андрея сначала в гипнотическую дрёму и совсем скоро – в такой редкий для него глубокий сон. Проводник обещал разбудить к завтраку по прибытии к первой остановке в большом городе, до которого ходу было больше восьми часов.
Проснулся Андрей от того, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Он открыл глаза. За окном ещё стояла кромешная тьма, значит, проводник – а это был он – оказался в купе явно не для того, чтобы разбудить Андрея к завтраку. Лицо проводника выражало смесь виноватости и растерянности.