ни возраст, ни весь облик этого человека не подбросили ни малейшего намека на что-то существенное.
Он с трудом поспевал за Старухой и мальчиком. Молодой человек подумал, что это семья. Но Старуха несла тяжелую поклажу одна и покрикивала на мальца. Они явно находились в родственных отношениях. У обоих были круглые лица и оттопыренные нижние губы. Располневшую фигуру пожилой женщины прикрывал шерстяной плащ. Ветер поднимал его полы, а Старуха сердито их поправляла. Она выглядела усталой и затурканной.
Темное одеяние не позволяло разобрать, было ли оно просто черным или серым пополам с коричневым. После ярких красок карнавала – вид был очень простоватый. Но иностранец подумал об этом так, вскользь, – его собственная одежда тоже мало напоминала праздничное облачение.
Но больше всего его поразило то, как эта женщина несла свою ношу – две большие корзины. Она подтаскивала их поочередно короткими пробежками. Щеки ее раздувались, как настоящие меха. Молодой человек так засмотрелся на эту картину, что увидел вместо женщины что-то вроде паровоза с вагоном. Он уже покатался на таких в Германии, – занятное изобретение и полезное. Только он собрался сказать, что к корзинам надо бы приделать колеса, как над ухом оглушительно закричали.
– Вы, господин хороший, позже подошли. Значит, мне первой место выбирать. – Старуха старалась оттеснить от дилижанса человека в шляпе.
– Ну, так выбирайте, – миролюбиво ответил тот.
– Как же мне выбрать? Я не знаю, какие места хорошие, а какие плохие, – растерялась Старуха.
– На любые садитесь, потом разберемся.
– Как же мы потом будем разбираться, если я на плохом окажусь, а вы на хорошем. – Она не знала, как поступить в такой ситуации, но явно не хотела быстро соглашаться.
– Я вам уступлю.
– Это вы сейчас так говорите. – Молодому человеку была знакома склочная натура подобных женщин. Они могли быть добрыми, но пока добьешься хоть какой-нибудь определенности, невольно руки потянутся к шее. – А потом и думать забудете.
– Садитесь вы побыстрее, а то без вас уеду! – У Возницы кончилось терпение, и он, стуча сапогами, полез наверх.
– Что же это творится, – не унималась Старуха.
Иностранец не выдержал и встал. – Садитесь на мое место. Возница сказал, что оно самое лучшее. – Старуха оценивающе поглядела внутрь экипажа. Цепкий взгляд ее отметил сразу все: дырявую обивку, жирные потеки от масла на лампе, обтрепанные сиденья и плохие замки дверей. А мутные от грязи стекла и потрескавшаяся краска и так бросались в глаза.
Пока она осматривала внутренности, внук, набегавшись вокруг дилижанса, был увлечен иными заботами. Мальчишка стал пристраиваться к колесам, воображая, что они – корабельные. Его не смущали ни лужи, ни грязь. Он запачкал руки, когда держался за спицы, – ни дать, ни взять, – заправский пират.
– Кучер, а где подушечки? – Старуха видела, что никаких подушечек нет, но из вредности не могла остановиться. – На сиденьях должны быть подушечки.
– Перо намокло, – Вознице