англичан меня интересуешь только ты.
– Вот так, слышали? – победно провозгласил Рединг.
– Тут не только кильт наденешь! Кстати, о русских красавицах. Мне переводила девушка по имени… Хелен. Вот воплощение русской красоты. Зима… Москва…
– Очень умная девушка, – вступил в разговор Киттель, – только очень худая.
– Но ты не женился бы на такой девушке, – выразила мнение Гленн, обращаясь к мужу.
– Почему нет? – взбодрился Рединг. – Будь я помоложе… Молчу-молчу.
– Мне кажется, что она немного похожа на финскую девушку, – вступил в разговор доселе молчавший Йоханнес Лайне.
– Может быть, – сказал Шажков, – она с севера, так что, возможно, в ней течёт и финская кровь.
– Понятно, финские девушки самые красивые, – подытожил профессор Климов, вызвав всеобщий смех, – предлагаю налить…
Ансамбль тактично и негромко заиграл джаз, и Климов пригласил Гленн на танец. Валентин теперь мог передохнуть. Депутат, сидевший рядом (его звали Михаилом), предложил выпить «просто так», и Шажков протянул ему свою рюмку.
– Смотри, как болезненно англичане реагируют на межнациональные проблемы, – обратился он к Валентину, – спроси-ка немца, а как у них с этим делом? Болит?
– Стоит ли?
– Переведи. Мистер Киттель, как в Германии с национальным вопросом?
Валентин перевёл, но Киттель то ли не понял, то ли сделал вид. Тогда Михаил сам стал спрашивать его: «Как насчёт дойчленд нэшенал квесчен? Андерстэнд?»
Шажков почувствовал досаду: перебрали-таки малость «слуги народа». Он отвернулся и глянул на Климова с Гленн. Из трёх танцевавших пар они были самой стильной и изящной, даром что Климову уже под семьдесят. Валентин только сейчас разглядел, что Гленн тоже немолода, но в движениях легка и слегка угловата. Шажкова кольнула зависть: ему ещё ни разу не довелось пригласить Лену на танец.
«Надо перестраиваться, – подумал он, – и создавать социальную надстройку над любовно-сексуальной базой». У Валентина сейчас была очень лёгкая голова, и он легко представил их общий с Леной дом и, кто это там маленький бегает? Мальчик или девочка?..
Из мечтательного состояния Шажкова вывел Михаил словами: «Вот видишь, я и без него знал, что у них масса проблем на национальной почве. Турки хотя бы, да и не только, не буду развивать тему Он всё признал! Переведи ему, что у них турки, а у нас – чурки. Сможешь?»
– Вряд ли, – Шажков поглядел на часы. – Двенадцатый час. Вам пора на вокзал.
– Да? – удивился депутат. – В самом деле? Наливай.
Через полчаса автобус увёз депутатов к «Красной стреле», и за столом у всех как будто разгладились морщины на лицах. Ещё пару раз выпили с короткими тостами и перешли к кофе с мороженым. Профессор Климов достал из кармана модный коммуникатор и тщетно пытался набрать номер.
– Валя, помоги. А вот, набрал. Сейчас сына вызову, а то машину вести я, кажется, не смогу. Игорёк?..
Вечеринка заканчивалась. Выпили много, но меньше, чем ожидал Шажков. Во всяком случае,